— Иди сюда, Яндро.
Молодые люди прошли через дом к выходу. Сачи осталась, перегородив собой дверной проем на кухне, и Диана не знала, что делать. Сачи смотрела на нее с вызовом, как бы давая понять, что Диана посягает на чужие владения и тем самым раздражает ее.
— Что тебе от меня надо?
Сачи улыбнулась:
— Не строй из себя крутую, тебе еще много чего стоит уяснить.
— И кто меня будет учить, ты?
Блондинка выпрямилась и отошла от дверного косяка.
— Послушай, детка, не связывайся со мной, иначе все плохо кончится.
У Дианы не было времени ответить, так как она заметила, что Яндро вернулся в дом в сопровождении разъяренного Отто. Сачи посторонилась, уступая дорогу, а Яндро подошел к кухонному столу, чтобы выпить чего-нибудь. Отто встал рядом с ним и схватил его за руку:
— Тебе лучше остановиться и увезти ее отсюда.
— Я был бы ненормальным, если бы сейчас вздумал уехать. — Яндро попытался высвободиться из рук Отто, но тот сжал его еще крепче. — Этой девочке четырнадцать лет, с ней потом хлопот не оберешься.
Яндро посмотрел ему прямо в глаза и одним рывком высвободил наконец свою руку.
— Отвали, Отто!
Он вышел из дома и чуть не снес Диану, проходя мимо нее. Затем вместе они скрылись в зарослях виноградника. Там, прислонившись к стволу дерева, Яндро зажег сигарету и с жадностью закурил, потом передал ей, и Диана медленно, но глубоко затянулась. Она вернула ему сигарету и обняла за талию.
— Чем они так озабочены?
Яндро раздраженно отмахнулся и затянулся так быстро, что окурок рассыпался в пепел. Он обнял ее за плечи и притянул к себе:
— Твоя мама высылает тебе деньги?
Диана не ожидала подобного вопроса. Она вспомнила дверцу шкафа, запертого на ключ, и старый бумажник, где бабушка хранила доллары.
— Довольно много, но, к сожалению, бабушка почти всегда оставляет их у себя, так как деньги выдают ей…
— Это несправедливо, ведь их присылают тебе.
Диана тоже так считала.
— Бабушка мне покупает разные вещи, почти всё она тратит на меня.
— А твоя мама не хочет забрать тебя к себе?
Диана знала ответ на этот вопрос, она уже столько раз на него отвечала.
— Бабушка не позволяет ей и подумать об этом, ссылаясь на то, как тяжело ей в ее возрасте, что она болеет и нуждается в моей помощи.
— Твоя бабушка хищница.
Диана, не сдержав себя, расхохоталась и почувствовала, что вот-вот описается. Он начал целовать и щекотать ее, она сопротивлялась, пока наконец не высвободилась из его объятий и не побежала к морю. Опорожнившись, Диана заметила, что Яндро не стал догонять ее и остался сидеть на том же месте, где она его оставила. Она села рядом с ним, исполненная нежности, но он не проявил к ней интереса. У него был угрюмый и отсутствующий вид. Она попыталась выведать, в чем дело, но он резко оборвал ее:
— Я хочу пить. Пойду за пивом.
Он встал и зашагал так быстро, что Диана не сразу смогла нагнать его. Выйдя на пляж, она увидела, что он уже почти подошел к дому, и девушка остановилась в нерешительности, размышляя, стоит ли идти следом за ним. Немного погодя перед ней возник какой-то парень из их компании.
— Ты здесь одна-одинешенька?
— Нет, — поспешила ответить Диана. — Яндро пошел за пивом.
— У этого болвана не получится доставить тебе удовольствие. Почему бы тебе со мной не попробовать?
Диана отрицательно покачала головой и пустилась бежать к дому. Когда она вошла, Яндро и Кирения сидели за столом и по очереди пили из одного стакана. Она подошла к ним, обуреваемая ревностью. Кирения язвительно рассмеялась и, повернувшись к нему, сказала:
— Мальчик, тебя лишат собственной тени.
Она встала и посмотрела Диане в глаза:
— Я уйду до того, как зверек укусит меня.
Девушка удалилась, и Диана заняла ее место. Она наклонилась к Яндро:
— Ты уже устал от меня? Разве ты не обещал, что в полночь мы будем купаться в море и устроим тут праздник на всю ночь?
Он посмотрел на нее и улыбнулся:
— Мы сделаем кое-что получше: отправимся в путешествие.
Диана была озадачена.
— Куда?
— В то место, в которое ты всегда мечтала попасть. Только ты должна подумать. Подожди меня здесь.
Когда он ушел, Диана взяла стакан и понюхала его содержимое. Это был тот же алкоголь, какой они пили по приезде. Она спросила себя, где бы теперь могли быть Отто и Сачи. Машина все еще была припаркована у дома, и, казалось, Яндро что-то искал в ней. Вернувшись, он дал ей какую-то таблетку и протянул стакан:
— Выпей.
— Что это?
— Это самолет, на котором ты полетишь.
Диана почувствовала странное ощущение в желудке. Она подержала таблетку на ладони. Яндро, похоже, начал волноваться, он выхватил у нее стакан и выпил пилюлю, которая была у него в руке, сделав пару глотков и тем самым почти опустошив стакан. Яндро снова отдал его Диане и так настойчиво посмотрел на нее, что та не замедлила выпить и свою таблетку. Алкоголь обжег ей горло, и она закашлялась. Яндро захохотал и похлопал Диану по спине, затем наклонился и поцеловал ее. Он заставил ее подняться и отвел на пляж. Они легли на песок и стали смотреть на небо — далекое, как никогда раньше, затерянное во мраке, — на котором издалека едва мерцали крохотные звездочки. Диана чувствовала, что все окружающее, как и небо, удаляется от нее, что мир теряет свою прочность и границы, становясь воздушным и бесконечным; она парила в пустоте, и все теряло свою значимость. Голова кружилась, тело ослабело. Ее стало одолевать нечто похожее на грусть. Она подумала о море, которое так радовало ее, и захотела последовать тому зову, который слышался, когда она еще была способна плыть к далеким островам в поисках невиданных чудес. Теперь она бродила по пустынному пространству, лишенному запахов и звуков. Яндро исчез, и одиночество стало ее единственным спутником. Она не знала, сколько времени провела в таком состоянии; постепенно чувства стали возвращаться к ней, еле заметные, будто прикрытые вуалью.
Кто-то прикасался к ней, пытался разбудить. Тело ее было инертным, плотью, лишенной духа. Действительно, казалось, что ее душа пребывала где-то вовне, пытаясь найти способ вернуться в материю. Слышались голоса, но слов нельзя было различить. Тени, движения вокруг оболочки, в которую она была заключена. Они пытались ее вскрыть? Хотели вызволить ее? Друзья это были или враги? Ей пообещали путешествие. Еще с детства ей обещали поездку. Однажды мы отправимся очень далеко. Все будет по-другому. Она жила мечтами о том далеком, ни на что не похожем месте, где жизнь не будет будничной, где краски, объемы, запахи и вкусы будут новыми. Упустив однажды свой шанс, она не допустит вновь подобной ошибки. Море поманило ее во второй раз, но она не пошла на зов. По какой дороге она забрела сюда, в это темное пространство, в котором она летала? Ей пообещали путешествие, но это было не то.
Шум вокруг усиливался, тени двигались все быстрее. Похоже, она зашевелилась; несомненно, это было движение, ощутимое, в отличие от медленного падения в бесконечно глубокий колодец. Ей показалась, что она движется вперед, хотя и трудно было определить, шла она сама или ее кто-то поддерживал и принуждал идти. Она хотела попросить воды, но не знала, как это сделать, ее разум не мог контролировать ни один ее мускул. Однако тотчас ее обдало чем-то холодным, после некоторого замешательства она поняла, что ей плеснули в лицо какой-то жидкостью, возможно водой; она чувствовала стекавшие по глазам капли, ощущение влаги на губах, которая ничуть не спасала от огромной сухости во рту и в горле. Беспорядочно суетившиеся вокруг нее тени стали походить на людей, но еще трудно было различить их лица и голоса.
Она вновь начала чувствовать свое тело. Она лежала, и время от времени на нее лилась вода. Одна из теней схватила ее и постаралась усадить. От головокружения у нее закрылись глаза. Она хотела попросить, чтобы нашли ее бабушку, чтобы ее саму отвезли домой. Всё, что ей было нужно сейчас, — это лежать в своей кровати, пока не пройдет ужасное состояние помрачения рассудка, пребывания вне самой себя. Она услышала крики и снова упала; на сей раз песок принял ее грубо, от удара у нее все болело. Тени стали дальше и, казалось, слились в странном танце, превратившись в какое-то месиво; возможно, речь шла уже не о людях. С огромным усилием ей удалось приподнять голову и рассмотреть то, что было перед ней. Не оставалось никаких сомнений: перед ней было море, его могущественные и в то же время легкие, подвижные и статичные, бесподобные воды. Она знала, что должна была окунуться, что море ожидало ее и это была последняя возможность. Постепенно она начала ползти, сосредотачивая все свои усилия в каждом миллиметре тела, приказывая ему двигаться вперед.