762 Образцом такого человека, обязанного эрудицией исключительно устному общению, служил для г-жи де Сталь Талейран (см. примеч. 145).
763 Сталь была представлена ко двору 17 августа 1812 г. Императрицу Елизавету Алексеевну (1779-1826), урожденную принцессу Луизу Августу Баденскую, чтение «Дельфины» некогда неприятно поразило «странными выражениями» и восхвалением героини, которая «продолжает оставаться в связи с замужним человеком» (письмо к матери от 6 / 18 мая 1803 г.; цит. по: Carnets. Р. 297), однако в 1812 г. императрица приняла писательницу благосклонно, хотя и предположила, что ей «трудно будет верно изобразить страну, где она пробыла так недолго». Впрочем, познакомившись с «Десятью годами» в августе 1821 г., Елизавета Алексеевна осталась довольна этим «занимательным чтением» (Ibid. Р. 297-298). В Петербурге Сталь общалась также с сестрой императрицы, принцессой Амалией Баденской (1776-1823), которая в 1801-1814 гг. жила в России. Сталь побывала у нее 20 августа 1812 г.; судя по дневниковой записи, разговор в салоне принцессы шел о возможности и необходимости возвращения Бурбонов на французский престол и об условиях такого возвращения: «Вечером у принцессы Амалии Баденской. Алексис де Ноай. Герцогиня Ангулемская: “Члены нашего семейства тоже совершали преступления. Мы хотим вернуться во Францию ради ее счастья. Мы дети мучеников”. Твердость Бернадота. Влияние французского имени» (
Carnets. Р. 300; об Алексисе де Ноайе см. примеч. 836; герцогиня Ангулемская — дочь казненных Людовика XVI и Марии-Антуанетты, племянница Людовика XVIII и невестка его брата графа д’Артуа, будущего Карла X).