823 Встреча в Або (шведское название финского города Турку) состоялась 27-30 августа 1812 г. по инициативе Александра I. Беседы проходили без свидетелей и не были записаны; результатом встречи стала русско-шведская конвенция, которая в военной своей части осталась невыполненной: Россия не предоставила Бернадоту войска для действий против Дании, а Швеция фактически вступила в войну уже после изгнания французов из России, летом 1813 г.; тем не менее встреча в Або оказала существенное влияние на развитие русско-шведских отношений; см.: ВПР. Т. 6. С. 545, 769-770. Готовность отступать как угодно далеко, но не заключать мира с Наполеоном, Александр неоднократно высказывал и накануне войны, и уже после ее начала как в устных разговорах, так и в переписке; в частности, еще до свидания в Або, 17/29 июля 1812 г., он писал Бернадоту: «Верьте мне, как война уже началась, то я твердо решился вести ее целые годы, хотя бы довелось мне сражаться на берегах Волги» (цит. по: Богданович. Т. 2. С. 25), а своему флигель-адъютанту А. Ф. Мишо в сентябре 1812 г. признавался, что готов во имя победы «отрастить бороду и есть картофель с последним из крестьян в глубине Сибири» (цит. по: Троицкий Н. А. 1812. Великий год России. М., 1988. С. 211). В РФР (ч. 5, гл. 4) Сталь также упоминает встречу в Або, подчеркивая стойкость Бернадота, отклонившего все посулы Наполеона и отказавшегося взять сторону Франции в войне против России.
824 В Петербурге осенью 1812 г. распространялись слухи о некоем письме Бертье, в котором тот сообщал, что «хотя и далеко зашло дело между Францией и Россией, но император французов не удален от возобновления согласия... и что свидетельствует почтение императору русскому» (Бакунина. С. 407). Повидимому, и русская мемуаристка, и г-жа де Сталь имеют в виду следующий эпизод: генерал Тучков 3-й, взятый французами в плен, был приведен к Наполеону; беседа их происходила в присутствии Бертье, начальника генерального штаба наполеоновской армии. Наполеон заверил Тучкова, что «император Александр был и будет ему другом», что он не видит в русских врагов и желает «прекратить миром военные наши действия». По настоянию Наполеона Тучков «в письме к брату описал весь свой разговор с Наполеоном» и показал его Бертье, после чего письмо было отослано в русский главный штаб и представлено Александру; ответа на него не последовало (Богданович. T. 1. С. 307-311).
825 Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов (1745-1813) был назначен единым главнокомандующим всеми армиями еще до оставления Смоленска, 17 августа; 20 августа император объявил об этом Кутузову, а три дня спустя, 23 августа, фельдмаршал (которого Сталь по французскому обыкновению именует маршалом) покинул Петербург и направился в армию. Представление о том, что Кутузов «сменил» Барклая на посту главнокомандующего, было широко распространено в русском обществе; от своих петербургских собеседников его переняла г-жа де Сталь; анализ реального положения дел (Барклай командовал наиболее крупной 1-й Западной армией, но главнокомандующим никогда не был) см.: Тартаковский. С. 49-57.
826 Ср. в «Путевом дневнике» (записи рукою Альбертины с правкой г-жи де Сталь): «Князь Кутузов. Приятные манеры царедворца» (Carnets. Р. 303). Зрение Кутузова ослабело в результате ранения в голову, полученного в 1774 г. в сражении с турками, однако глаза, вопреки молве, он не терял.
827 Свидание г-жи де Сталь с Кутузовым неоднократно описывалось мемуаристами, которые, впрочем, не были его очевидцами. Так, по версии С. Н. Глинки, в ответ на приветствие Сталь, назвавшей Кутузова человеком, «от которого зависят судьбы Европы», «полководец наш, ловкий и на поле битвы, и в общении светском, не запинаясь ответил: “Сударыня! Вы дарите меня венцом моего бессмертия!” Некоторые это иначе высказывают, но тут дело не в словах, а в том, что дочь того Неккера, который в 1789 г. почитался решителем судеб Франции, как будто свыше вызвана была на брега Невы вестницей о новом жребии и Франции и Европы» (Глинка С. Н. Записки о 1812 годе. СПб., 1836. С. 35). Дипломат А. П. Бутенев, также подчеркивающий «особое внимание и любезность» Кутузова по отношению к французской путешественнице, приводит, напротив, изысканный комплимент, сделанный ею русскому полководцу: когда Кутузов «стал жаловаться на слабость зрения и на свои преклонные лета, г-жа де Сталь с живостью сказала ему: “Но я, по крайней мере, надеюсь, генерал, что вы еще будете иметь случай произнести слова, приписываемые в одной трагедии Митридату: “Мои последние взоры упали на бегущих римлян”» (РА. 1883. Кн. 1. С. 11).