851 Сталь сожалела не только о южном солнце, но даже о северном Петербурге, который на фоне провинциального Або казался ей настоящей столицей; ср. письмо к Галифу от 16 сентября из Або: «Как бы хотела я оказаться в Петербурге — отъезд свой я почитаю настоящим подвигом материнской любви. [...] Я хотела бы знать все, что происходит в Петербурге, тогда я могла бы воображать, будто я все еще там» (Galiffe. Р. 317; одной из причин отъезда было желание определить Альбера в шведскую службу).
852 Представления, восходящие к поэмам Оссиана и переводам из «Эдды», выполненным Малле (см. примеч. Il и 840).
853 Страницы «Десяти лет», посвященные Финляндии, вызвали бурную полемику в русской прессе в 1825 г. Текст, начиная с фразы «При въезде в Финляндию» и кончая финалом данного абзаца, был переведен «довольно тяжелою прозою» (Пушкин. T. XI. С. 27) Александром Алексеевичем Мухановым (1800-1834), который в 1823-1825 гг. служил адъютантом командира Отдельного Финляндского корпуса А. А. Закревского, и опубликован в «Сыне Отечества » (1825. № 10. С. 151-157) вместе со статьей, в которой Муханов предъявил г-же де Сталь несколько претензий как общего, так и частного свойства. Пожары, по мнению Муханова, происходят в Финляндии не от ветра или случайности: «дешевизна или вовсе ничтожная ценность лесов Финляндии заставляют хлебопашцев пожигать участками леса свои для расчищения и распашки полей». Утверждать, что жителям Финляндии «не о чем говорить и нечего делать», неверно: «самое географическое положение края делает финляндцев народом деятельным [...] Финляндия пользуется всеми выгодами береговых промыслов (cabotage), предохраняющих ее от бездействия»; наконец, «соседство волков и медведей» отнюдь не препятствует «развитию просвещения», иначе пришлось бы предположить, что четыре сотни студентов, учащихся в Абовском университете, «готовят себя в звероловы». Однако Муханов не ограничивается этими частными замечаниями. Оскорбленный в своем русском и северном патриотизме, он упрекает Сталь в недооценке русской Финляндии с ее «горделивыми памятниками дерзкой отваги русских» (Свеаборгская крепость), а главное, в пренебрежении северной природой: «Я не проникнут до души, как г- жа де Сталь, лучами юга, а принадлежу к числу тех людей, которым не удалось еще погреться на полуденном солнце, и это может быть естественною причиною, что нам доступнее суровые наслаждения северной природы. Да и почему, восхищаясь небом Рима и Венеции, должно непременно растаять в знойном восторге и презирать торжественное явление природы полуночной?» Иначе говоря, Муханов истолковал «Десять лет» не как сочинение автобиографическое, а как идеологический и эстетический манифест, сравнимый с ОГ, и, естественно, попрекнул Сталь отказом от ее же собственных убеждений (превознесенная г-жою де Сталь Германия, пишет он, также покрыта необозримыми лесами, а между тем «где успехи умственных усовершенствований могут быть ощутительнее»?). Впрочем, в других случаях Муханов, наоборот, игнорирует переносный, «теоретический» смысл текста Сталь; привидения и призраки, о которых она упоминает, — принадлежность северных мифов, а вовсе не реальность финского пейзажа, однако критик, не желая этого замечать, спешит упрекнуть писательницу в трусости: «Наконец от страха, наведенного на робкую душу нашей барыни, ей чудятся среди бела дня привидения, которые она видит за себя и за других в одно время, и мертвецы выходят из хладной своей обители даже не в условное время!»
Однако читателей статьи Муханова возмутило не только и не столько конкретное содержание его замечаний, сколько недопустимый тон и уподобление книги Сталь «пошлому пустомельству тех щепетильных французиков, которые немного времени тому назад» являлись в Россию «со скудным запасом сведений и богатыми надеждами», а также именование ее «барыней». В таком тоне, пишет П. И. Шаликов, вообще большой поклонник творчества Сталь (см.: Заборов. С. 201), учтивому мужчине непозволительно обращаться к даме вообще, а к «женщине, уваженной целым светом», к «сочинительнице Коринны и книги О Германии» тем более (Дамский журнал. 1825. Ч. 11 № 13. С. 29-31; цензурное разрешение 1/13 июня 1825 г.).