А теперь приведем названия статей, напечатанных В. Я. Парфентьевым в журнале «Энтомологическое обозрение», который выходит вместо известного журнала «Труды Русского энтомологического общества»:
«Мебельный точильщик и возможности борьбы с ним при помощи низких температур». «Домовый точильщик». «Новые данные о крымском домовом точильщике». «Жуки-точильщики рода олигомерус в Крыму». «Долгоносики — вредители древесины жилых домов».
Сверху вниз показаны: сверчок обыкновенный, сеноед, жучок-точильщик анобиум, кожеед, притворяшка-вор, уховертка, домовый усач, мокрица, лжескорпион, многоножка-мухоловка. На рисунке все изображены примерно одинаковыми по размеру, тогда как на самом деле одни показаны с гораздо большим увеличением, чем другие.
Можно ли после этого сомневаться в том, что все упомянутые насекомые вполне заслужили право именоваться нашими непрошеными гостями?
Впрочем, Фриш и сам не скрывал, что в его книге «не хватает рассказа о многих других обитателях человеческого жилья». Сделав такое признание, автор добавил: «На этот счет пожеланий может быть сделано бесконечно много».
Пора, следовательно, и нам подвести черту под начатым списком насекомых, чьими портретами с полным правом можно было бы дополнить галерею, представленную в очерках Фриша. Но, оборвав перечисление не названных в книге непрошеных гостей, попробуем перебрать в памяти те восьминогие и шестиногие создания, о которых Фриш пишет, и посмотрим, нельзя ли чем-нибудь дополнить информацию, касающуюся каждого из них.
Я не случайно написал сначала о восьми-, а затем о шестиногих. Раз уж разговор начат по поводу заключительной страницы в связи с концом книги Фриша, то и беседы об отдельных героях его очерков начнем с последнего, возвращаясь постепенно к первому.
История, о которой сейчас предстоит рассказать, произошла примерно лет сорок назад. В одном небольшом восточносибирском городке тяжело заболела девочка, и врачи с удивлением находили у нее признаки опасного недуга, который в тех местах никак не мог считаться редким, но поражал только тех, кто недавно работал в тайге или хотя бы гулял по лесу. А заболевшая девочка ни разу не ходила в тайгу. Потому-то врачи и ломали голову над этим необъяснимым случаем.
Загадка, однако, прояснилась, когда стало известно, что в лес ходили подруги девочки и — больше того! — принесли ей из леса зеленых веточек…
Правда, как гласит старая мудрость, «после того» не всегда значит «вследствие этого». Но тут зеленые веточки, словно путеводные вехи, помогли ученым выбраться из, казалось бы, безвыходного лабиринта головоломок, связанных с энцефалитом (так называется болезнь, которая из года в год вспыхивала по городам и селам всей таежной Сибири и которой заболела девочка).
Значит, человек может и шагу не сделать в лесу, а тайные посланцы леса незваными, перешагнув порог дома, принесут с собой беду?
В 1937 году советский ученый Л. А. Зильбер обнаружил возбудителя энцефалита в крови бурундука, полевки, ежа, крота, рябчика, дрозда.
Это был ряд следующих вех, расставленных участниками облавы на возбудителя болезни. Наконец, бригада ученых (ее возглавлял один из опытнейших советских зоологов — академик Е. Н. Павловский) заключила, что болезнь передается через слюнные железы клеща из числа иксодовых. Принимаясь сосать кровь жертвы, клещ вводит в тело зверя или птицы вместе со своей слюной вирус болезни. Вирус сохраняется все время, пока продолжается развитие клеща, а оно может длиться и четыре, и пять лет, и больше.
Начались энергичные поиски средств борьбы против клещевого энцефалита. Поиски трудные. Погибли, заразившись, участники исследований — И. В. Коган, Б. И. Померанцев, Н. Я. Уткин. Но А. А. Смородинцеву все же удалось прорваться через все препятствия и опасности: он создал вакцину, которая, обезвредив смертоносный вирус, распространявшийся иксодовым клещом, позволила приступить к систематической ликвидации очагов заболевания, еще недавно считавшегося неизлечимым.
Мы рассказали только об одном клеще и одном клещевом заболевании, а как выяснилось, сходные заболевания могут вызывать еще по крайней мере четыре других вида. Кроме того, множество разных клещей переносят возбудителей других болезней. Клещи аргасовые участвуют в распространении возвратного тифа, гамазоидные передают осповидный риккетсиоз, клещи повинны в возникновении различных лихорадок, известных врачам под названием омской, среднеазиатской, крымской, североазиатской, скалистых гор, марсельской, японской речной, цуцугамуши (есть и такая!).
Клещ аргас — переносчик возбудителя клещевого возвратного тифа.
Итак, мы начали с клещей и можем напомнить, что они во взрослом состоянии, как правило, восьминоги, но в фазе личинки имеют только три пары ног. Впрочем, встречаются и взрослые, у которых задние пары ног отсутствуют. Чтобы далеко не ходить за примерами, упомянем одно из последних сообщений латышского акаролога — так называются специалисты по клещам — А. А. Упейса. Обследовав в парках (не в лесах!) Латвии всего около трех десятков видов растений, он нашел на них десятки таких клещей, серьезно повреждающих плодовые и ягодные породы.
Словно из страшной ребячьей сказки заимствовано название болезни бобового растения люцерны — «ведьмина метла».
Болезнь вызывается повреждениями, которые наносит люцерновый клещ. Другой клещик образует «ведьмины метлы» на березе.
Когда речь идет даже о микроскопических созданиях, которые удается рассмотреть только на предметном столике микроскопа с достаточно сильным увеличением, не количество ножек труднее всего поддается изучению. О множестве даже уже открытых видов клещей мы еще очень многого не знаем.
Во «Введении в акарологию» — это один из наиболее полных и новых трудов о клещах — авторы ее Э. В. Бекер и Г. В. Уартон сокрушенно признают:
«Акарология находится пока в таком же положении, как энтомология 50–100 лет тому назад…»
Так ли это?
Если вспомнить, сколько полнейших сводок о насекомых существовало на разных языках в начале нынешнего века, можно убедиться, что мир клещей изучен пока несравненно хуже, чем насекомые 50–100 лет назад. Бекер и Уартон были бы, пожалуй, ближе к истине, признав что акарология находится сейчас примерно в таком положении, как энтомология 150–200 лет назад!
В самом деле, многие и многие клещи — обитатели почвы, пресных и соленых вод, горячих источников, растительности, шерсти животных и перьев птиц, — клещи, проникающие на разных этапах развития во внутренние органы зверей, птиц, насекомых, на продукты: мясо, хлеб, сухие фрукты (пока описано примерно 10 000 видов), — все еще ждут и своих первооткрывателей, и своих переисследователей, умеющих соединить наблюдение с опытом. Здесь потребуется терпение и выдержка, настойчивость и упорство, а главное, представляющее высшую доблесть истинных ученых умение неустанно проверять и перепроверять свои собственные догадки, предварительные выводы, заключения. Здесь найдут возможность проявить свои таланты трудолюбия и мужества тысячи натуралистов, агрономы разных профилей, специалисты по защите растений и ветеринары, врачи и микробиологи… Их совместная работа поможет не только точнее описать, но и, это здесь самое главное, выследить путь развития, лишь в некоторых случаях, как говорят исследователи, «однохозяйный». Ведь для окончания роста и созревания многим клещам приходится менять своих носителей даже не дважды, а трижды.