– Надолго? – отрывисто спросил Филипп.
– Нет, самое большее, на неделю.
Поглаживая усы, капитан Ломбард сказал:
– Вы ведь понимаете, что я не могу браться за… противозаконные дела?
С этими словами он метнул на собеседника острый взгляд. Толстые семитские губы мистера Морриса чуть заметно изогнулись в улыбке, когда он серьезно ответил:
– Если сделанное вам предложение окажется противозаконным, вы имеете полное право отказаться от него.
Черт бы побрал этого мелкого наглеца, еще и улыбается! Как будто знает, что в прошлом мысль о законности или незаконности того или иного предприятия никогда не останавливала Ломбарда…
Губы капитана раздвинулись в ответной усмешке.
Да, было дело, разок-другой ему довелось забрать очень круто к ветру. Но все всегда сходило ему с рук! И вообще он человек свободных принципов…
Да, вот именно. И он решил, что на Негритянском острове ему будет весело.
IV
В вагоне для некурящих восседала мисс Эмили Брент, по своему всегдашнему обыкновению, с прямой, как палка, спиной. В свои шестьдесят пять она не одобряла тех, кто сидел развалившись или откинувшись. Ее отец, полковник старой закваски, был особенно придирчив к осанке. Не то что нынешнее расхлябанное поколение – распущенность видна у них и в манере держать себя, и во всем…
Окруженная аурой непогрешимой добродетели и несгибаемых принципов, мисс Брент сидела в переполненном вагоне третьего класса и торжествовала над жарой и неудобствами. Сколько шума поднимают в наши дни люди из-за сущих пустяков! Приходят рвать зубы, так подавай им укол; не могут заснуть – пьют таблетки; сидят только в креслах, да еще с подушками; девушки позволяют себе щеголять без корсетов, а уж на пляжах и вовсе чуть не голышом валяются…
Мисс Брент поджала губы. Брали бы лучше пример с нее.
Ей вспомнились прошлогодние каникулы. В этом году все будет по-другому. Негритянский остров…
И она снова вспомнила письмо, которое уже знала наизусть.
Дорогая мисс Брент,
Надеюсь, Вы меня не забыли? Мы познакомились несколько лет тому назад, в августе, в пансионе Беллхэвн, и у нас с Вами оказалось немало общего.
Я открываю свой пансион на острове недалеко от побережья Девона. Думаю, что место с простой, но хорошей кухней для приличных людей старой закалки всегда найдет своего постояльца. Никаких полураздетых девиц и граммофонов до полуночи. Буду очень рада, если Вы сочтете возможным провести часть лета со мной, на Негритянском острове – совершенно бесплатно, разумеется, в качестве моей гостьи. Будет ли Вам удобно в начале августа? Числа, скажем, восьмого.
Искренне Ваша,
У.Н.О.
Что же это за имя? Подпись такая неразборчивая… Эмили Брент с раздражением подумала: «Люди сейчас подписываются совершенно непонятно».
Она перебрала в памяти всех, с кем встречалась в Беллхэвне. Туда она ездила два лета подряд. Была там одна милая дама средних лет… мисс… мисс… ну как же ее звали?.. у нее еще отец был каноником. И еще некая мисс Олтон… Ормен… Да нет же, Оливер! Ну, конечно, Оливер.
Негритянский остров! В прессе в последнее время много о нем писали – что-то про американскую кинозвезду… или миллионера?
Да, подобные места часто продаются по дешевке – не всем ведь нужен остров. Сначала, конечно, романтика, уединение, но поживешь там какое-то время, хлебнешь неудобств по горло, и уже не терпится от него избавиться.
«Зато я сэкономлю на отдыхе», – подумала Эмили Брент.
С тех пор как перестали выплачиваться дивиденды по многим акциям, ее доходы сократились настолько, что подобные соображения уже нельзя было не принимать во внимание. Жаль, что она почти не помнит эту миссис – или мисс? – Оливер.
V
Генерал Макартур глянул в окно. Поезд уже въезжал в Эксетер, где ему предстояла пересадка. Черт бы побрал эти провинциальные ветки! По прямой-то до этого Негритянского острова рукой подать.
Он так толком и не понял, кто такой этот Оуэн. Знакомый Надувалы Леггарда вроде – и Джонни Дайера тоже.