КРЫЛЕНКО: Скажите, на заседании ЦК, когда встал вопрос о терроре, лично вы голосовали "за" или "против"?
ГОЦ: Полагаю, личные, субъективные взгляды, высказывать здесь неуместно.
КОНОПЛЕВА: Что бы о нас сейчас с Ефимовым ни говорил Гоц, тогда, в апреле 1918 года, он нас боготворил, назвал героями народовластия. Воодушевленная его поддержкой, я тогда решила, что через некоторое время вернусь в Москву, налажу связи, расширю круг знакомства, соберу нужные сведения о Ленине и снова попытаюсь его убить.
ПЯТАКОВ: Обвиняемый Тимофеев, вы подтверждаете или отрицаете показания Коноплевой?
ТИМОФЕЕВ: Пусть судит Трибунал.
КРЫЛЕНКО: У меня два вопроса.
ТИМОФЕЕВ: Еще два слова. О том, что Рихтер принимал участие в подготовке покушения на Ленина, я абсолютно не слышал. Если бы это дело возглавил ЦК ПСР, то оно должно бы быть поручено мне. Во-первых, как вам известно, я ведал военной организацией. Во-вторых, из состава бюро единственным человеком, наиболее подходящим был я, а отнюдь не Рихтер, который мог великолепно излагать историю итальянских новелл, ни никак не заниматься подготовкой покушений.
ДАШЕВСКИЙ: Почему вы себя выставляете единственном членом ЦК, способным к боевой работе? Были ведь и другие работники в Москве, кто мог бы более успешно руководить, например, Зензинов.
ТИМОФЕЕВ: Ни в коем случае.
ДАШЕВСКИЙ: Почему?
ТИМОФЕЕВ: Он боевик типа Рихтера.
ДАШЕВСКИЙ: Почитайте его воспоминания. Известно ли вам, что этот боевик "типа Рихтера", в 1906–1907 годах входил в состав боевой организации Савинкова?
ТИМОФЕЕВ: Зензинов в эту организацию не входил. Гоц может лучше на это ответить.
ГОЦ: Не припоминаю. У меня плохая память.
ДАШЕВСКИЙ: В.М.Зензинов в "Боевую организацию" ПСР вступил в январе 1906 года. Это он после убийства Петром Куликовым московского градоначальника Шувалова по просьбе А.Гоца написал прокламацию, заканчивающуюся словами: "По делам вашим воздается вам". Гоц возродил этот лозунг в 1917 году, но уже по отношению к большевикам. Вот почему у него вдруг отказала память.
КРЫЛЕНКО: Устанавливаю, что в марте 1918 года член Московского бюро ЦК и член ЦК ПСР Рихтер находился в Москве. Рабинович приезжал в Москву, сообщал бюро о намерении Коноплевой совершить покушение на Ленина и получил на это разрешение.
ЕФИМОВ: На предварительном следствии я не сказал того, что скажу на суде. Приступаю к изложению фактов.
КРЫЛЕНКО: Вы хорошо стреляете?
ЕФИМОВ: Я судился за покушение. Участвовал в боевых делах эсеровских районных дружин. Так что со стрельбой знаком.
КРЫЛЕНКО: Значит, зря ваши руководители говорят, что взялись не за свое дело…
ЕФИМОВ: Брешут… Рабинович при второй встрече сказал, что центр боевой работы переносится в Москву. Туда переехал Совнарком. Сообщил адрес Рихтера. Сказал, что меня хочет повидать Абрам Рафаилович Год. Я знал его по каторге. Мы встретились в редакции газеты "Дело народа". Разговор был кратким. Он спросил, еду ли я в Москву. Я ответил, что еду не один, а с Коноплевой. Гоц заметил, что мы поступаем в распоряжение В.Н.Рихтера и сообщил его адрес. Хотя адресом меня снабдил еще раньше Рабинович.
… Мы нередко обедали и ужинали вместе с Рихтером. Я спрашивал его, как партия откликнется на акт покушения? Он отвечал, что возможно ЦК партии будет его трактовать, как возмущение большевистскими порядками одного из граждан, партия может покушение открыто не признать. Это меня поразило. Ибо перед отъездом из Петрограда мне было сказано, что на все имеется санкция ЦК ПСР.
КРЫЛЕНКО: Кем было сказано?
ЕФИМОВ: Рабиновичем, после услышанного от Рихтера я долго бродил по Москве. В голове был какой-то туман, Рихтер что-то не договаривал. После того, как Борис Моисеенко отказался принимать участие в покушении на Ленина, мне стало ясно, что дело это не чистое.
КРЫЛЕНКО: Вы слышали, как характеризовали здесь Рихтера?
ЕФИМОВ: Вполне согласен, что это шляпа. Не знаю, почему нам такую шляпу дали в руководители. Да, я упустил вопрос на счет яда кураре. Помню, как Рихтер достал яд. Он находился в небольшой бутылочке с притертой пробкой. Виднелось всего несколько бурых или темно-коричневых кусочков. Позднее этот яд оказался использованным в Петербурге против Володарского, а в Москве против Ленина.