У меня было отвратительное чувство ещё до того, как мы добрались до Мусорных ворот. Беспокойство переросло в подозрение, а когда мы дошли до цели, подозрение расцвело в мрачную уверенность. Возле Мусорных ворот нет ничего, кроме Вилочных Казарм.
Капитан ничего специально не объявлял. Когда мы подошли к казармам, каждый уже знал, что происходит.
Городские Отряды оказались, как всегда, безалаберны. Ворота городка были открыты, а единственный часовой спал. Мы беспрепятственно проникли внутрь. Капитан начал отдавать приказы.
В городке оставалось пять или шесть тысяч человек. Их офицерам удалось восстановить подобие дисциплины, уговорив людей сдать своё оружие в хранилище. Традиционно капитаны в Берилле доверяют своим людям, держащим в руках оружие, только накануне сражения.
Три взвода двинулись в казармы, убивая людей прямо в постелях. Оставшийся взвод занял позицию в дальнем конце городка.
Когда Капитан наконец отдал приказ отходить, солнце уже поднялось. Мы поспешили за нашим грузовым обозом. Среди нас не было никого, кому было бы недостаточно того, что мы уже сделали. За нами, конечно, никто не погнался. И никто не пришёл, чтобы осадить наш лагерь на Столпе Мук. Что и требовалось доказать.
Элмо и я стояли на самом краешке мыса, наблюдая, как послеполуденное солнце далеко в море играет по краю полосы штормовых туч. Лучи скользили и заполняли наш лагерь своим прохладным потоком, а затем вновь отступали и уходили по воде. Это было красиво, хотя и не особенно красочно.
Элмо почти ничего не говорил.
— Тебя что-то мучает, Элмо?
Штормовые тучи чуть закрыли солнце, придав воде цвет ржавого железа. Наверное, в Берилле похолодает.
— Думаю, ты сам знаешь, Каркун.
— Думаю, что знаю, — Бумажная Башня. Вилочные Казармы. Подлое попрание наших святых обязанностей. Как ты думаешь, каков он, север?
— Считаешь, этот чёрный колдун придёт сюда, а?
— Придёт, Элмо. Просто он сейчас занят тем, что хочет заставить марионеток плясать под его дудку, — впрочем, как и все остальные, которые пытаются приручить этот безумный город.
— Хм, — потом, — смотри-ка.
Небольшое стадо китов ныряло за скалами, торчащими из воды на некотором расстоянии от мыса. Я попытался быть равнодушным и потерпел неудачу. Животные были просто величественны, плавно двигаясь в стального цвета море.
Мы присели спиной к маяку. Казалось, мы разглядываем мир, не тронутый «грязной» рукой Человека. Иногда я думаю, что было бы лучше, если бы нас вообще не было.
— Там корабль, — сказал Элмо.
Я не видел его, пока парус не поймал огненный свет вечернего солнца, превратившись в оранжевый треугольник с золотыми кромками. Корабль раскачивался вместе со вздымающимися и опускающимися волнами.
— Прибрежный. Наверное, двадцатитонник.
— Такой большой?
— Для прибрежного судна. Морские суда доходят иногда до восьмидесяти тонн.
Время текло, бессмысленное и дурное. Мы наблюдали за кораблём и китами.
Я начал фантазировать. В сотый раз я пытался представить себе новую землю, опираясь на рассказы торговцев, услышанные из вторых рук. Скорее всего, мы направляемся в Опал. Они говорили, что Опал — это отражение Берилла, хотя город и моложе…
— Этот дурак сейчас высадится на скалы.
Я очнулся. Корабль был совсем близок к опасности. Всего сотня ярдов отделяла его от крушения, когда судно изменило наконец свой прежний курс на более безопасный.
— Хоть что-то оживило сегодняшний день, — я огляделся.
— Ты, наверное, в первый раз говоришь что-то без сарказма. Мне от этого даже не по себе, Каркун.
— Это помогает мне оставаться в здравом уме, дружище.
— Не бесспорно, Каркун, не бесспорно.
Я вернулся к своим мыслям о завтрашнем дне. Это лучше, чем смотреть назад. Но будущее отказывалось сбросить свою маску.
— Он идёт сюда, — сказал Элмо.
— Что? О! — корабль переваливался на зыби, едва удерживая курс. Его кивающий нос был направлен к берегу под нашим лагерем.
— Может, сказать Капитану?
— Думаю, он знает. Наши люди на маяке.
— Да.
— Поглядывай, если ещё что-нибудь случится.
Шторм переместился на запад. Горизонт потемнел, казалось, что некая мрачная тень накрыла участок моря. Холодное серое море. Неожиданно мне стало страшно при мысли, что мне придётся пересечь его.
Глава 6