Напряжение почти достигло критической точки.
Глава 6
Через открытую дверь скользнула тень. Появилась чёрная стройная фигура. Я вздохнул с облегчением.
Хромой, стоявший спиной к двери, почти подпрыгнул и развернулся вокруг своей оси. Казалось, в воздухе между двумя Поверженными появятся искры.
Уголком глаза я заметил, что Гоблин уже сидит. Его пальцы плясали в каком-то сложном ритме. Одноглазый, отвернувшись к стене, что-то шептал. Ворон приготовил нож к броску. Элмо схватился за чайник с кипятком.
От меня на расстоянии вытянутой руки не было ни одного подходящего предмета. Чёрт, что же я-то могу сделать? Только составить летопись этого взрыва, если выживу?
Ловец Душ сделал едва заметный жест рукой, обошёл Хромого и расположился на своём обычном месте. Он вытянул ногу, зацепил один из стульев, которые стояли вокруг стола, подтянул к себе и положил на него обе ноги. Он сложил пальцы пирамидкой на уровне головы и уставился на Хромого.
— Леди оставила мне сообщение. Если я встречу тебя. Она хочет тебя видеть.
Ловец Душ сказал всё это одним голосом. Это был строгий женский голос.
— Она хочет спросить тебя о восстании в Вязе.
Хромой вздрогнул. Его рука, лежащая на столе, начала нервно подёргиваться.
— Восстание? В Вязе?
— Повстанцы атаковали дворец и казармы.
Лицо Хромого стало абсолютно бесцветным. Рука задёргалась ещё сильнее.
— Она хочет знать, почему тебя там не было, чтобы дать бандитам отпор.
Ещё три секунды Хромой оставался без движения. Его лицо стало почти смешным. Я редко видел выражение такого откровенного страха. Затем он вскочил и убежал.
Ворон метнул нож. Он воткнулся в дверной косяк. Хромой даже не заметил.
Ловец Душ засмеялся. Его смех не был похож на тот, который мы слышали раньше. Он был резкий, жёсткий и мстительный. Ловец поднялся и подошёл к окну.
— О, кто-то завладел нашей наградой? Когда это произошло?
Элмо, чтобы скрыть свою реакцию, пошёл закрывать двери.
— Подкинь мне ножик, Элмо, — сказал Ворон.
Я тоже поднялся, встал позади Ловца и посмотрел на улицу. Снегопад прекратился, и стал виден камень. Холодный, не излучающий больше сияния, он был покрыт снегом.
— Я не знаю, — надеюсь, мой голос прозвучал искренне. — Всю ночь валил снег. Когда я последний раз смотрел, ещё до прихода Хромого, ничего не было видно. Может, мне сходить туда?
— Не беспокойся.
Он поставил свой стул так, чтобы можно было смотреть на площадь. Потом, выпив поданный Элмо чай, он отвернулся и заговорил.
— Кочерга уничтожен. Все его тараканы в панике. И что ещё лучше, у Хромого опять неприятности. Неплохая работа.
— А это правда? — спросил я. — Насчёт Вяза?
— До последнего слова, — ангельским радостным голосом. — Кто-то будет удивляться, как повстанцы узнали, что Хромого нет в городе, и как Меняющему Форму удалось так быстро узнать об этих неприятностях, чтобы успеть появиться там и раздавить это восстание, пока оно не стало опасным, — ещё одна пауза. — Хромой поразмышляет об этом на досуге, — он засмеялся опять, но на сей раз более тихо и мрачно.
Элмо и я были заняты приготовлением завтрака. Обычно это делал Масляный, поэтому в данный момент мы изменили порядок.
— Вам нет смысла оставаться здесь, — произнёс Ловец Душ через некоторое время. — Молитвы вашего Капитана услышаны.
— Мы можем уйти? — спросил Элмо.
— Оставаться ведь незачем, да?
У Одноглазого причины были. Мы не обратили на них внимания.
— После завтрака начинайте собираться, — сказал нам Элмо.
— Вы что, хотите ехать по такой погоде? — воскликнул Одноглазый.
— Капитан ждёт нас.
Я подал Ловцу Душ деревянную тарелку с яичницей. Не знаю, зачем. Он почти никогда не ел, а за завтраком — вообще никогда. Но сейчас он не отказался.
Я посмотрел в окно. Толпа обнаружила исчезновение сокровищ. Кто-то смахнул снег с лица Кочерги. Глаза открыты. Казалось, что они наблюдают за чем-то. Жутко.
Люди ползали на коленках вокруг стола и дрались за монеты, которые мы оставили там ночью. Толпа кишела, как опарыши в гниющем трупе.
— Кто-то должен отдать ему последние почести, — пробормотал я. — Он был просто дьявольским противником.
— У тебя есть твои Анналы, — сказал мне Ловец Душ. — Только победители беспокоятся о почестях врагу.
И я направился к своей собственной тарелке с завтраком. Я стал думать, что же он имел в виду, однако горячая пища в данный момент оказалась для меня куда важнее.