Пара ярко одетых энтузиастов перебирала выставленный товар, обмениваясь веселыми замечаниями, ничего, однако, не покупая. Точнее, веселые замечания исходили от подвижной как ртуть женщины с рюкзачком, совавшей под нос мужу очередную «самобытную поделку». В ответ поступало вежливое мычание, за которым угадывалась смертельная тоска человека, отказавшегося от трапезы в пользу сомнительной экскурсии. Только что он едва увернулся от острия штопора, вделанного в голову пастуха вместо рога, — удивительно остроумное решение, если вы знаете толк в сувенирах[9]. Мужчина согласно закивал раньше, чем его успели спросить, и быстро сунул в руку торговца несколько монет, очень надеясь поскорее прекратить вылазку по «культурным местам», выпив наконец егерской крепчайшей настойки за тарелкой с дымящимся бифштексом.
Когда пара с трофеем исчезла в переулке, внимание торговцев переключилось на пришельцев.
— Отличные сувениры на память о нашем городе… — тоскливо продекламировал один, высовываясь из шарфа.
— Незабываемые впечатления на всю жизнь… — пробубнил другой, подогревая чай на горелке.
— Надеюсь, это будет не слишком длинная жизнь… — проворчал Гумбольдт, отворачиваясь от ветра.
— Ты слишком мрачен, мой друг, — заметил Хряк, подставляя непогоде брюхо в шерстяном кардигане. — Почем барахло, ребята?!
На его вопрос никто не откликнулся. Оба торговца полностью ушли в себя — словно раки-отшельники, которых непогода грубо впихнула в раковины и завалила вход камнем.
— Мда, так им ничего не продать. Упускают шикарнейших клиентов! — констатировал Хряк и встал в позе капитана впереди Клячи, оценивая тесный пейзаж городской площади. — Будем выступать здесь, — указал он пальцем на свободное место перед мэрией, где парень продолжал безуспешно бороться с толстолобой ослицей. — Но потом! — добавил толстяк, оборачиваясь к компании. — Перекусим, что ли? Я вижу обнадеживающе призывную вывеску. Должно быть, там уже открыто.
— Давай поищем другое место. В центре все дороже, порции с собачий ус, а жратва хуже некуда, — ответил Хвет, оглядывая площадь. — Вестимо, тут пруд пруди туристов! С нас сдерут три шкуры до костей. Пошли вон туда, что ли?.. Кишки крутит от голода.
Звать на такое дело не пришлось дважды. Пропетляв по переулкам, труппа остановилась в малюсенькой таверне на три стола, предлагавшей к тому же две меблированные каморки на чердаке. Заказавший копченый окорок получал одну комнату бесплатно, что немедленно устроило всех участников.
— Два окорока и грелку в постель! Помоложе там — и то и другое, — скомандовал Хряк, сдвигая столы.
Пока все устраивались, с удовольствием купаясь в волнах теплого воздуха, идущего от очага, за мутным окном возникла знакомая фигура в брезентовой обдергайке, безуспешно пытавшаяся управиться с ослицей.
— Давайте его позовем, что парню мучиться? — Аврил поднялась со стула в порыве добродетели и вышла за дверь — звать гостя.
Мученик извоза оказался весьма покладист и, с опаской поглядывая на Бандона, уселся на краешек скамьи ближе к очагу. Парень так усердно старался не стучать зубами, что перекусил бы проволоку, сунь ее кто-то ему в зубы.
— Ос-с-с…
— Ослица?
— Д… Он-н…
— Она?
Кивок.
— З-за в-в…
— За вами? То есть — за нами?
— Аг-га.
— Ослица припустила за нами? — собрала пазл Аврил.
— Н-ну да, — снова кивнул парнишка.
Словно в подтверждение этого за окном раздалось выразительное «иа!», по тону явное ругательство.
— А тебе-то куда надо?
— В-вон т-туда, — махнул он рукой куда-то в сторону чучела совы, украшавшей обеденную залу.
— Считай, что тебе повезло! — подбодрил его не на шутку развеселившийся Хряк, уже опрокинувший кружку подогретого пива. — Берем его в труппу? А? Умеешь ходить по канату, пострел?
— Е-ес…
— Если?
— Ага. Е-если п-положить на пол, — парнишка до ушей расплылся в улыбке.
— Наш человек!
— А вы, что ли, ц-цирк? Б-будете в-выступать? — парень показал пальцем на макака, чем, похоже, его обидел. Педант с недовольным видом взобрался на карниз и оскалил зубы.
— Мы, икота тебя возьми, дарматический театр теней, блин! — ответствовал Гумбольдт, срезая с окорока сало. — И не пугай обезьяну — это заколдованный принц.
— П-пр…
— Но-но! — перебил его Хряк. — Наш друг неприкосновенен. Остерегись, парень! К тому же набивая брюхо за чужой счет.
9
Искусство изготовления сувениров восходит к древнему весьма экзотическому культу. Так что не нужно удивляться некоторым причудам, граничащим с извращением: суть их кроется в старинных герметических текстах, и когда-нибудь суть эта окажется непременно вскрыта в результате гениального прозрения лингвистов и археологов.