Она кашлянула.
– Два свидания в неделю, не три.
– Ладно. Можно спросить, почему? – сказал Крис, поднимая взгляд от телефона.
Она откинулась на спинку дивана, перекатила ручку между большим и указательным пальцами.
– Три – слишком много. Я не очень общительная даже в лучшие времена, и это будет тяжело для моего…
Чего? Как обьяснить ему, что ее изматывало долгое время, проведенное с другими людьми, даже если она могла это вынести? Возможно, идея выйти куда-то и повеселиться и звучит отлично в теории, но когда дело дойдет до практики, будет меньше шансов, что она откажется, если от нее будут меньше требовать. Одно дело пережить занятую неделю, но он просил ее пройти через шесть таких недель.
Он отложил телефон, не дожидаясь, пока она подберет правильное слово.
– Без проблем. Я попрошу изменить это условие. Что-нибудь еще?
– Три недели вместо четырех. Всего шесть мужчин. К четвертой неделе останется три холостяка. Слушатели могут проголосовать за одного любимчика, я выберу второго. Таким образом, у меня будут два свидания на этой неделе. На пятой я объявлю победителя. Меньше стресса. – Вроде как.
Он немного подумал, но она не сдавалась. Она однозначно не могла пойти на четыре вторых свидания за одну неделю, а шесть недель – вообще слишком длинный срок. Дольше, чем ее отношения с Саймоном.
– Конечно. – Он махнул рукой, чтобы Эверли продолжала.
– Я буду выбирать места.
– Договорились.
– За мной последнее слово в выборе кандидатов.
– Естественно.
– Мы будем встречаться сразу в назначенном месте. Они не будут забирать меня у дома.
– Ваша безопасность будет нашим приоритетом, – сказал Крис, сложив руки на столе перед собой. – Я хочу, чтобы вам было как можно комфортнее, и знаю, что эта ситуация довольно сложная, но мы сделаем все, что вам нужно. Ваш комфорт в первую очередь.
Было что-то особое в том, как он это сказал, глядя на нее так, будто их соединяла невидимая нить. Она хотела отпустить дерзкий комментарий о том, что в приоритете у него высокие рейтинги, просто чтобы унять странную дрожь. Однако Эверли этого не сделала, потому что его тон и вид говорили, что он действительно имел это в виду. Почему у нее кружилась голова от мысли о том, что ему было настолько откровенно не все равно, она не знала.
– Мне жаль, что позавчерашнее происшествие все усложнило, но я правда верю, что шоу станет выигрышем для всех нас.
– Особенно, если меня не уволят, – поднимая уголки губ в легкой улыбке, заметила Эверли.
– Я не хочу вас увольнять. Вы отлично работаете.
Эверли резко моргнула и посмотрела на стол, потеребив бумаги в руках.
– Как мило с вашей стороны.
Ладонь Криса легла на ее руку, и искра, которую она почувствовала ранее, когда их колени соприкоснулись, теперь была похожа на вспышку огня. Никакой защиты. Его взгляд поймал ее своей напряженной сосредоточенностью, как будто он хотел увидеть глубже. Более отчетливо. Или, может, он хотел, чтобы это она получше присмотрелась к нему?
– У меня нет привычки что-либо говорить из вежливости. Это правда, Эверли. Если у вас сложилось другое впечатление, извините.
Убрав свою руку из-под его в надежде успокоить зачастивший пульс, она подровняла пачку бумаг, постучав ими по столу.
– Спасибо. Я покажу это моим родителям. Мой отец – юрист. Он все просмотрит, и я верну их завтра.
– Юрист. Хмм. На чем специализируется? – спросил Крис, откинувшись назад в кресле и закидывая ногу на ногу.
– На разводах, – ухмыльнулась Эверли. – Это будет полезно, если мои родители когда-нибудь решат, что хватит угрожать друг другу расстаться навсегда.
Уголки его губ опустились. Но он не стал выдавать бесцеремонный комментарий о том, как это странно (которые она частенько получала), а покачал головой и заметил:
– Должно быть, вам непросто.
Ее пальцы сжались на бумагах. Большинство людей не понимали, что ей действительно тяжело.
– Я ведь уже не ребенок.
– Нет. Но поведение родителей может влиять на нас во взрослом возрасте больше, чем мы ожидаем, – сказал он, глядя на нее с осторожностью.
Ей стало немного тревожно, ведь он сказал как раз то, что нужно. Крис встал, засунув руки в карманы штанов. Он так и не надел пиджак или галстук, и его расслабленный вид обезоруживал. Он выглядел, как обычный парень.