Мама потом, как узнала, так и ахнула:
— Как же так, горе ты мое луковое? Ты же плавать-то не умеешь!
Ну и что с того? Человек на помощь зовет. Разве тут о себе будешь думать?
А что, собственно, переживать? Ничего не случилось. Им другие люди помогли — вытащили обоих.
Сашок домыл посуду и с трудом выпрямился. Он сидел на корточках, наклонившись, и от неудобного положения занемела спина. Собрав котелки, Сашок повесил их на палку и поднял ее на плечо — так удобней нести. Тропинка вывела его к берегу. Он хотел уже повернуть влево, к лагерю, но тут вспомнил, что вчера вечером видел чуть правее два черных отверстия в скале и еще подумал: «Наверное, пещеры. Могут пригодиться. Шумейкин жаловался, что негде дрова хранить». Сашок решил проверить свою догадку. Он снял с плеча ношу, положил на песок и повернул направо. Однако не успел сделать и десятка шагов, как услышал голос Мантусова:
— Ты куда это, Белов?
— Там что-то вроде пещер, товарищ старший сержант. Нам же для дров нужно.
— А ты разве не знаешь, что командир приказал в одиночку не ходить? Тем более вдали от лагеря.
— Так это ж совсем близко.
— Вот всыплю тебе пару нарядов вне очереди, будешь знать тогда, далеко или близко.
— Я хотел как лучше, — упавшим голосом сказал Сашок.
— Ну ладно, — смягчился Мантусов. — Только больше ни-ни. Понял? А сейчас показывай, что ты там нашел.
Они обогнули нависшую над водой скалу и начали подниматься по крутому склону морской террасы. Мантусов шел, припадая на ногу. У него опять ныло бедро: вероятно, к непогоде. И он, как всегда в таких случаях, острее воспринимал запахи. Обычно не различаешь, как с океана тянет рыбой, сыростью, йодом. Если же ветерок меняется и дует от вулкана, то пахнет уже багульником, зеленью и серой.
Сашок не ошибся. На уступе морской террасы были две пещеры. Одна — большая, уходившая вглубь извилистым коридором; другая — немного поменьше, сухая и низенькая.
— Классное местечко! — восторженно воскликнул Сашок. — Верно?
Мантусов не отозвался. Его беспокоил запах, стоящий в пещере.
— Вы что принюхиваетесь, товарищ старший сержант?
Мантусов сделал несколько шагов в глубь пещеры и теперь отчетливо уловил запах табака. Запах был довольно сильным и к тому же неприятно горчил. Мантусов, пожалуй, только однажды чувствовал нечто подобное, но запомнил хорошо. Когда это было? Кажется, под Сталинградом. Они тогда захватили у немцев генеральский блиндаж и нашли там странные сигареты — тонкие, как прутики, с ярким золотым мундштучком. Переводчик пояснил им, что это значит. Неужели и здесь, в пещере, кто-то курил сигареты с опиумом?
— Быстро в лагерь! — распорядился Мантусов и, забыв про боль в ноге, побежал вниз по крутому спуску.
Через полчаса взвод был поднят по тревоге. Десантники зажгли факелы, тщательно обследовали обе пещеры, но никого не обнаружили. Лишь в самом дальнем углу под низкими сводами был найден окурок сигареты с золотым ободком. Теперь сомнений больше не оставалось: враг прятался здесь.
В этот вечер в казарме снова долго не спали, обсуждая происшедшее. Семибратов выставил у пещер засаду, усилил посты и сам проинструктировал часовых. Только поздно вечером уставшие бойцы наконец угомонились. Над вулканом взошла полная луна, посеребрив его уступчатые склоны. С океана дохнул резкий сырой ветер. Глуше, сдержанней зашумел прибой, предвещая шторм.. В три часа ночи на посты заступили Галута и Рахим Касумов. Договорились на всякий случай о сигналах и разошлись по своим местам.
Ветер крепчал, набирая силу, сердито свистел в скалах. Он срывал с верхушек волн мелкую водяную пыль и швырял ее на берег. Брызги обдавали Рахима с ног до головы. Чтобы хоть немного согреться, он закинул автомат за спину и стал размахивать руками.
Озяб Рахим. Как старая женщина. Кровь совсем плохо греть стала. Мангалку бы сейчас сюда. От нее тепло идет. А Рахим тепло любит. В Фергане у них всегда жарко: и когда урюк цветет и когда хлопок собирают — тоже. На уборку хлопка весь кишлак выходит — с музыкой, с флагами. Как на праздник! Самое большое их богатство — хлопок. И прадед, и дед Рахима хлопок выращивали, и отец, и он сам.