У мистера Гашмена бочкообразная грудь, лысеющая голова и насупленные брови. Он махнул рукой в сторону стула, предлагая Джону присесть, а сам устроился за письменным столом и с шумом выдохнул. Ходили слухи, что в армии мистер Гашмен дослужился до майора. Ему нравилось проявлять строгость. За весь год его директорства Джону еще не приходилось с ним разговаривать.
— Тебе известно, Джон, что школьные правила не допускают насилия или запугивания.
Джон открыл было рот, но директор остановил его.
— Погоди. Дай мне закончить. Факты таковы. В раздевалке ты несколько раз ударил своего школьного товарища — младшего товарища. Пришлось везти его в больницу и накладывать швы. — Гашмен раскрыл лежавшую на столе папку. — Школьный устав защищает всех учеников. Никакого насилия в стенах школы. Никаких исключений. Ты понимаешь?
Джон некоторое время молча смотрел на директора.
— Я знаю устав, — наконец выдавил он. — Но…
— Ты отлично учишься, ты член школьной команды по баскетболу и футболу. У тебя хорошая репутация. Ты собираешься поступать в достойный колледж. А этот случай может поставить пятно на твоей биографии.
Джон прекрасно понимал, какой смысл директор вкладывает в слово «может». Гашмен предлагал ему выход.
— Наказание за насилие, как сказано в школьном уставе, предполагает трехдневное отстранение от занятий и исключение из всех спортивных команд. Тебе придется распрощаться с баскетболом и футболом.
Джон почувствовал ком в горле.
— Ты отдаешь себе отчет в серьезности ситуации?
— Да, — с трудом выдавил Джон.
— Я понимаю: твой случай особый. — Гашмен раскрыл другую папку. — Поэтому ты напишешь миссис Карсон письмо с извинениями, и мы закроем дело. — Он выжидающе посмотрел на ученика.
Джон чувствовал, что его загоняют в угол. Да, он ударил этого придурка. Тед заслуживает хорошей трепки, как никто другой — он спустил одежду Джона в унитаз.
— А зачем миссис Карсон мои извинения? Я же бил не ее, а Теда.
— Она считает, что ты проявил неуважение к ней. И должен письменно извиниться. А также признать факт насилия.
Написать письмо, и делу конец. Но тогда получится, что мать и миссис Карсон заставили его сдаться. Он не любил проигрывать — ни в чем. Исключайте, черт с вами! Джону хотелось бросить эти слова в лицо Гашмену.
Тем не менее он сдержался.
— Если можно, я все обдумаю за выходные.
Улыбка мистера Гашмена не оставляла сомнений — он был уверен, что Джон никуда не денется. Джон подыграл ему, улыбнувшись в ответ.
— Да. Конечно. В понедельник я жду твоего решения.
Джон вышел из кабинета и отправился на следующий урок.
Джон проскользнул мимо библиотекаря, надвинув на глаза бейсболку с надписью «Сурикаты из Толедо». Он не хотел, чтобы в нем узнали Джона Рейберна. По крайней мере пока. Обнаружив зал каталогов на привычном месте, он испытал облегчение. Совпадение мелочей давало надежду, что в серьезных вещах различия тоже будут незначительными. Он пробовал жить в очень странных мирах, но рано или поздно попадал впросак, и тогда приходилось спасаться бегством. Ему нужна вселенная, похожая на его собственную, и пока это место выглядело вполне подходящим.
Он протянул руку за альманахом. Конечно, в энциклопедии информации больше, но там он на долгие часы увязнет в деталях. Для начала требовалась общая картина.
Джон провел пальцем по первым строчкам списка президентов, узнав все имена. Он уже понял, что в этом мире Вашингтон не занимал президентский пост четыре срока подряд, положив начало традиции пожизненных президентов-королей. На следующей странице знакомыми оказались еще двадцать имен, за исключением последних четырех. Кто такой, черт возьми, Билл Клинтон?
В любом случае различия невелики. Все равно бежать больше нет сил.
Джон нашел свободный стол, расстегнул рюкзак и приступил к расследованию.
Городская библиотека располагалась всего в двух кварталах от школы. Джон долго бродил между полок с книгами, пока не обнаружил Джона Первичного. Тот устроился на третьем этаже, за центральным из трех стоявших в ряд столов. Перед ним были разложены номера «Финдли геральд» и пара книг. Из открытого рюкзака выглядывали бумаги и папки.
Для маскировки Джон Первичный надел бейсболку с надписью «Сурикаты из Толедо» и темные очки.
— Неважно выглядишь. Случилось что? — При виде Джона он снял очки.
— Нет. Чем ты тут занимаешься? К пяти мне нужно вернуться в школу. Вечером у нас игра.
— Да-да… — Джон Первичный взял учебник истории. — В каждой вселенной, где я побывал, обнаруживается что-нибудь простое. У вас Джордж Буш поднял налоги, и его не избрали на второй срок. В девяносто первом его обошел Клинтон. — Он раскрыл учебник и ткнул пальцем в цветные фото американских президентов. — В моем мире Буш не уступил в вопросе о налогах, экономика выровнялась, и он снова стал президентом. Его популярность еще больше выросла, когда в середине второго срока прикончили Хусейна. В девяносто шестом президентом избрали его сына.
— Этого шута? — засмеялся Джон.
— «Дабья» избавился от государственного долга, а безработица была меньше трех процентов.
— Тут она тоже невелика. Клинтон неплохо поработал. Джон Первичный ткнул пальцем в скопированную
статью.
— А дело «Уайтуотер»? А наркотики? А Винс Фостер? — Он протянул статью Джону, затем покачал головой. — Впрочем, не важно. Все равно это не имеет большого значения. По крайней мере в твоем мире Никсон не вышел сухим из воды.
— А что происходит в таких мирах?
— Обычно Вторая Депрессия. Россия и США так и не заключат договор об ограничении вооружений. Несколько тоталитарных режимов. — Он забрал статью у Джона. — А у вас существуют самоклеющиеся листочки для заметок?
— Да, конечно.
— Они есть не везде. — Джон Первичный пожал плечами и достал блокнот. — Проще пареной репы, а можно заработать кучу денег. У меня сотня таких штук. — Он раскрыл блокнот на странице с изображением рекламы MTV. — А MTV есть? — Да.
— Всемирная паутина?
— Вроде бы.
— Кубик Рубика?
— Никогда о таком не слышал.
Джон Первичный отметил галочкой изображение разноцветного кубика.
— Ага. Выгодное дельце.
— Правда?
— «Темницы и драконы»? — продолжил Первичный, перевернув страницу.
— Такая игра, в которой ты изображаешь чародея?
— Она самая. А как насчет «Лозенос»? Есть они у вас?
— В первый раз слышу. Что это?
— Леденцы. А южноафриканские алмазные копи?
Они прошлись по длинному списку, три четверти которого Джону было знакомо — всякие забавные мелочи, игрушки, изобретения.
— Неплохо для начала. Кое на чем тут можно заработать.
— О чем ты? — спросил Джон.
Это его мир, а намерения Джона Первичного казались ему подозрительными.
— Торговля между параллельными мирами может принести солидный доход.
— Торговля между мирами?
— Да, только не товарами. Мне никак не перетащить в другую вселенную столько товара, чтобы получить прибыль. Слишком сложно. С идеями проще: то, что стало всеобщим достоянием в одном мире, может быть неизвестно в другом. Рубик продал сто миллионов своих кубиков. По десять долларов за штуку — всего получается миллиард. —
Он тряхнул блокнотом. — Тут два десятка идей, которые принесли сотни миллионов долларов в других мирах.
— И что ты собираешься делать?
— Не я. Мы. — На губах Джона Первичного вновь появилась высокомерная улыбка. — Мне нужен агент в твоем мире. А кто подойдет для такой роли лучше меня самого? Говорят, нельзя быть одновременно в двух местах. Только это не про меня.
— Угу.
— Предлагаю пятьдесят процентов.
— Угу.
— Послушай. Тут никакого воровства. Эти идеи здесь просто не возникали. Может, в твоем мире даже не существует людей, которые изобрели все эти вещи.
— А я и не говорил, что воровство, — ответил Джон. — Просто я тебе не очень верю.