За Первой симфонией последовала и Вторая. Но музыка его оказалась столь новой и непривычной, столь дерзкой, что, например, исполнение его Второй симфонии в Москве 21 марта 1903 года превратилось в форменный скандал. Мнения публики разделились: одна половина зала свистела, шикала и топала, а другая, встав возле эстрады, бурно аплодировала. «Какофония» — таким страшным словом назвал симфонию мэтр и учитель Н. А. Римский-Корсаков, а вслед за ним и десятки других музыкальных авторитетов.
Но Скрябин ничуть не был смущен. Он уже ощущал себя мессией, провозвестником новой религии. Такой религией для него было искусство. Он верил в его преобразующую силу, он верил в творческую личность, способную создать новый, прекрасный мир. Он мыслил модными тогда планетарными масштабами. «Иду сказать им, — писал он в эти годы, — чтобы они… ничего не ожидали от жизни, кроме того, что сами по себе могут создать… Иду сказать им, что горевать не о чем, что утраты нет. Чтобы они не боялись отчаяния, которое одно может породить настоящее торжество. Силен и могуч тот, кто испытал отчаяние и победил его». При таком масштабе горести жизни как бы исчезали.
Под влиянием такого воинствующего оптимизма Скрябин пишет в 1903 году свою знаменитую Четвертую сонату для фортепьяно, в которой передано состояние неудержимого полета к манящей звезде, изливающей потоки света. Очень высоко оценил ее А. Глазунов: «Я очень много играл твою IV сонату и очень восхищался ею». Он точно смог почувствовать достоинства сонаты, которая «оригинальна, исполнена упоительных красот, и мысли в ней выражены с необычайной ясностью и сжатостью».
В течение летних месяцев 1903 года было написано около 35 фортепианных произведений. Для большинства из них характерны мажорные тональности, в отличие от сочинений 90-х, в которых большей частью преобладал минор, то трагедийно-патетический, то скорбный. Из прежних жанров сохраняются только прелюдия и этюд. Почти вовсе исчезают традиционные танцевальные формы.
Но появляется новая форма, которая сохранилась у Скрябина до конца его творческого пути — поэма. Первыми образцами фортепианных поэм явились две поэмы ор. 32, принадлежащие к числу наиболее выдающихся и широко известных скрябинских пьес. Из прелюдийных циклов этих лет особенно выделяются ор. 37, 4 прелюдии, и второй цикл этюдов ор. 42.
В 1903 году Скрябин бросает тяготившую его работу в консерватории. М. Морозова, обладавшая большими денежными средствами, предложила ему «спонсорскую поддержку» в 2400 рублей (подобно тому, как в свое время Чайковскому была предложена поддержка Н. фон Мекк).
Ближайшие годы Скрябин провел в различных странах: Швейцарии, Италии, Франции, Бельгии, Америке. Дольше всего жил в Швейцарии — около двух лет. Там Скрябин усиленно работал над партитурой Третьей симфонии, продолжал читать много книг по философии и психологии. Когда осенью того же года в Женеве состоялся международный философский конгресс, он посещал заседания и внимательно изучал его протоколы.
В 1904 году Третья симфония, названная композитором «Божественной поэмой», была завершена. Вскоре после этого Скрябин отправляется в Париж.
Потрясает масштабность звучания симфонии: композитор использовал четверной состав оркестра. В симфонии в полной мере раскрылось мастерство Скрябина-драматурга. Трехчастное произведение демонстрирует четкую программу, объединенную общим замыслом. Первая часть носит название «Борьба» («Борения»), вторая — «Наслаждения», третья — «Божественная игра». Эпитет «божественная» отражает скрябинскую идею обожествления творческой воли художника. Содержание произведения — это рассказ средствами музыки о пути, который проходит герой симфонии к достижению мечты, к свободе, к преодолению препятствий. По существу, Скрябин запечатлел в ней пережитые им душевные сомнения, надежды, разочарования, внутреннюю борьбу с ними и их преодоление. Преодолев трагизм бытия, человек становится богоравным — тогда и открывается перед ним торжествующая красота мира.
Вступление симфонии — основной «тезис», утверждение величия созидательной воли человека-творца. В пояснении к симфонии Скрябин так говорит о начальных тактах произведения: «Я есмь» — среди безмолвия прозвучали, как трубные звуки, эти слова».
Основной темой Скрябина тех лет становится тема героической личности в космических масштабах, утверждающей себя в борьбе и побеждающей. Именно с этого времени Скрябин подчиняет свое творчество философской основе.
Важнейшее влияние на формирование Скрябина оказали представители русского религиозно-философского ренессанса, в особенности В. Соловьев и В. Иванов. Символизм, с его центральной идеей теургии, или жизнетворчества, окрашенный в мистические, даже апокалиптические тона, встретил горячий отклик со стороны утонченного, стремившегося уйти от всякой обыденности художника. Он изучает труды крупнейших философов. Участвуя в кружке русского философа Сергея Николаевича Трубецкого, друга В. Соловьева и последователя его учения, композитор одновременно увлеченно знакомился с трудами Канта, Фихте, Шеллинга, Гегеля, изучал материалы философского конгресса в Женеве. Кроме того, его интересовали восточные религиозные учения и современная теософская литература, в частности «Тайная доктрина» Е. П. Блаватской. Его обширные познания, представляя особый род философской эклектики, где самым важным оказывался опыт синтеза различных учений и мировоззренческих позиций, давали композитору повод размышлять о своей избранности, представлять себя центром и источником «нового учения», могущего преобразить мир, вывести его на новый виток развития. Скрябин считал, что художник, как микрокосм, может оказывать влияние на макрокосм государства и даже всего мироздания.
В 1905 году в Женеве Скрябин сблизился с Плехановым, который оказал большое влияние на мировоззрение Скрябина, хотя и не убедил его до конца в теории материализма. Тем не менее Скрябин был и остается для нас композитором-философом, выработавшим свою оригинальную систему взглядов на роль и задачи искусства.
Основными для него были позиции субъективного идеализма, согласно которому окружающий мир существует только в сознании человека. «Ничего, кроме моего сознания, нет и быть не может. Я есмь и ничего нет вне меня», — отмечал он в своих записях тех лет. С точки зрения здравого смысла это положение нелепо. Но именно оно повлияло на художественные взгляды композитора. «Мир есть результат моей деятельности, моего творчества, моего хотения», — утверждал он. Он считал: художественное творчество — это создание мира, творящий художник — его творец, воля которого «божественна».
С 1904 года Скрябин выезжает за границу. До 1910 года он живет и гастролирует за рубежом, иногда возвращаясь в Россию. В его судьбе происходит серьезнейший поворот. Композитор увлекся Татьяной Федоровной Шлецер, племянницей профессора Московской консерватории. Сама Татьяна Федоровна имела музыкальную подготовку, занималась одно время даже композицией (ее знакомство со Скрябиным и завязалось на почве занятий с ним по теории). Но, преклоняясь перед творчеством Скрябина, она пожертвовала ради него всеми личными интересами. В ее лице он нашел человека, полностью посвятившего себя тому, чтобы создать ему условия, необходимые для творчества. Александр Николаевич страшно мучился возникшим положением, чувствуя, что совершает что-то «ужасное».
Его первая жена высоко ценила дарование мужа, и даже после разрыва с ним продолжала пропагандировать его произведения в своих концертах в России и за границей. Но скрябинские философские идеи, его фантастический замысел «Мистерии» она не принимала. Поэтому оказалась далека от всего, чем в это время жил композитор. Вера Ивановна вынуждена была вместе с детьми уехать в Москву, где возобновила концертную деятельность и начала преподавать в консерватории. Согласия на развод, впрочем, она так и не дала и сохранила за собой фамилию мужа. Татьяне Федоровне, таким образом, пришлось смириться с ролью незаконной жены композитора.
Из произведений этих лет первое место принадлежит Третьей симфонии, премьера которой состоялась в Париже 16 мая 1905 года под управлением Артура Никита. Это грандиозное, новаторское по своим идеям и средствам выразительности произведение, первое яркое утверждение героического начала в творчестве Скрябина. По словам современников, Третья симфония произвела на слушателей «ошеломляющее», «мощное», «грандиозное» впечатление. И критика, и публика приняли Божественную поэму как значительное событие музыкальной жизни Спустя много лет А. Оссовский вспоминал: «Симфония произвела ошеломляющее, грандиозное действие. С уст потрясенных слушателей то и дело срывался восторженный эпитет «гениально»… Нам казалось, что Скрябин этим произведением возвещает в музыкальном искусстве новую эру… Между нами было неоспоримое решение: Скрябин — гений, вождь».