Но только вот очаровательная улыбка на чутко очерченных губах казалась фальшивой…
Толкнула двери зала, спустилась по проходу к сцене и кивнула собравшимся. Ольга Андреевна суетилась, пытаясь наладить творческий процесс, но, судя по всему, наша группа была не готова к репетиции.
На всякий случай встала поближе к копающейся в телефоне Стасе. С ней спокойнее.
— Ну это нечестно! Почему я снова должна открывать рот, а эта курица-Волгина петь? — с жаром воскликнула Савченко. Приоткрытые полные губы подрагивали, щеки раскраснелись, трепетали пушистые ресницы…
Я даже восхитилась. Что ни говори, а играла натуральная блондинка: как в цвете волос, так и… в общем, неважно. Играла девушка правдоподобно. Не только на сцене.
— Потому что ты только мордахой вышла, — гоготнул Соболев — дурашка-неваляшка, так мы звали парня за глаза, и едва не свалился со стула, на спинку которого взгромоздился. — Голосок твой слишком тонок, ты, Савченко, не пищи, ты нам Волгину поищи, — снова заржал этот псих и все же грохнулся вместе со стулом.
Никто не поспешил неваляшке на помощь.
Блондинка скривила недовольную мину и жестом показала все, что о парне думает. Да, у нашей группы очень «теплые» взаимоотношения.
— Да хватит уже собачиться, — застонал Лешка, запуская длинные пальцы в рыжие лохмы. Довели, бедолагу, уже шевелюру на себе рвет.
— А что ты хотела, Юля?! — искренне удивилась преподавательница, подойдя к блондинке. — Уже третий год на сольном вокале Анна Юрьевна бьется с тобой. И где результат? Ты как пищала, так и пищишь.
— Да разве я виновата?! — взвилась Савченко, тряхнув копной шикарных, чего уж говорить, волос. Мои тоже натуральные, а зависть все равно берет. Это же надо такие густые и шелковистые иметь… — Вы же знаете, как я стараюсь, но снова я только рот открываю.
Поднявшийся с пола Соболев демонстративно прочистил ухо. Девчонки благоразумно помалкивали. С Савченко лучше не ссориться: она может и хорошая актриса, а вот как человек г… так себе, с гнильцой. Подставить может, обвинить незаслуженно, случайно пихнуть со сцены, испортить сценический костюм, для нее это пустяк. И не стоит пытаться воззвать к совести, ее просто нет.
Савченко с первого курса во всеуслышание объявила, что станет всемирно-известной звездой, на которую будут молиться лучшие режиссеры Голливуда и с того дня упорно перла напролом к своей цели. Боже упаси встать у нее на пути. Размажет.
— Может, поищешь допы по вокалу? — поинтересовалась флегматично я, подняв на блондинку равнодушный взгляд. Мне бы молчать, но… сколько можно терпеть незаслуженные претензии в свой адрес?
— А недотрога права, — оскалился Соболев, ловко запрыгивая на сцену.
Просто поразительно насколько точно Соколов назвал мое негласное прозвище, хотя не знал о нем. Наверное, и правда, недотрога…
— А чего сама не играешь, раз такая умная? — вступилась Ирка Шурыгина, отрывая холодный надменный взгляд от сценария.
Я решила не отвечать. Собака лает, караван, как известно, идет. Пускай тявкает.
— Девочки… — устало вздохнула преподавательница, потирая переносицу под оправой очков. — Роли уже определены, дата назначена… Мы ставим мюзикл по русским народным сказкам, а это непросто. Соберитесь.
— Я хочу петь сама, — упрямо поджимая губы, обиженно прошипела Савченко.
— А я хочу, чтобы Волгина не отсвечивала, — презрительно ухмыльнулась Шурыгина. А у самой и талант посредственный и внешность невзрачная. Бесится, что ее на главные роли не берут, но на ком-то же нужно злобу срывать, не на лучшей же подружке. — Вот зачем, Ольга Андреевна, вы ее в танец поставили и роль русалки дали?
— Да… — Лешка явно хотел крепко высказаться, но мужественно стиснул зубы. — А русалка тебе чем не угодила?
— Не русалка, Волгина только, — язвительно поправила Ирка.
— Может, потому что я справлюсь с любой задачей? — поинтересовалась невозмутимо. — Не тебе бы «фи» выражать, четыре движения заучить не можешь.
— Ах ты… — Ирка сорвалась с места, сжимая тонкие пальчики в кулачки. Очень вспыльчивая натура. Я, правда, даже испугаться не успела.
— Ты бессмертная, что ли? — ее остановила Стася, схватив чуть повыше локтя. Убрала телефон в карман бесформенной рубашки, длиной почти до колена, и хорошенько тряхнула одногруппницу. — Я уже предупреждала. Повторюсь: еще раз сестру мою заденешь…
— Довольно! — строго оборвала преподавательница, топнув ногой. — Марш на сцену, и чтобы ни звука не по тексту. Иначе всех выгоню! Смотрите у меня, — обвела нас строгим взглядом и поспешила за кулисы, громко стуча каблуками.