— Если я отдам твой долг, ты поедешь со мной туда, куда я скажу? — прошептал Николас над самым его ухом.
— Да, — из последних сил ответил мужчина.
Николас выпрямился и решительно ступил на широкий порог ратуши. Из-за приотворенной двери доносились едва слышные голоса.
— Тише, Фритьоф, не поднимай бучу. Мы найдем какой-нибудь способ справиться с этой напастью.
— Но мастер Гарольд, наш колодец отравлен. Я долее не могу это скрывать.
— Молодой человек, вам что-то нужно? — оборвал разговор светловолосый бородач, заметив на пороге нахально подслушивающего мальчишку.
— Да, не подскажете, как мне увидеть бургомистра? — из вежливости поинтересовался Николас, про себя подсчитывая, какую плату можно будет попросить за обеззараживание местных колодцев.
— Фритьоф, ступай, ну же, — бесцеремонно вытолкал своего собеседника Гарольд. — Я и есть бургомистр. Какое у вас ко мне дело?
— Я бы хотел оплатить долг вон того мужчины, — он махнул рукой в сторону позорного столба посреди рыночной площади. — Кажется, его зовут Эглаборг.
— А что вы его родственник? — недоуменно поинтересовался бургомистр.
— Нет, просто благодетель. Так можно?
— Можно-можно. Двести монет, тоже мне благодетель, — проворчал старик. Николас пересчитал деньги и передал ему свой кошелек. — На кой вам сдался этот старый отшельник?
— Помогать слабым долг любого истинного единоверца, — пожал плечами юноша.
Гарольд скептично хмыкнул, бросая беглый взгляд на закинутый за спину меч, признавая в нем Охотника на демонов, которые иногда заглядывали в Упсалу в поисках быстрого заработка. Толку от них было гораздо меньше, чем от Стражей, но те в последнее время стали большой редкостью даже в свободных городах Лапии:
— Может, вы и нам в таком случае поможете? Воду у нас в колодце какой-то нелюдь отравил. Если выпьет кто хоть глоток, так тут же кровью своей захлебывается, а если на кожу попадает, потом язвы незаживающие остаются.
— От чего ж не помочь. Помогу. За определенное вознаграждение, разумеется, в двести монет, — облизнулся Охотник.
Они подошли к позорному столбу и бургомистр начала ловко перебирать связку тяжелых ключей, чтобы отпереть колодку.
— А не слишком ли это много для вашей благодетели? — поинтересовался он, высвобождая несчастного должника из колодок.
Николас снял с пояса флягу с водой и дал пленнику напиться. Тот с жадностью приник к железному горлышку и большими глотками осушил флягу до дна, так и не утолив мучавшую его жажду.
— Ну, если вы не хотите, тогда я сегодня же отбуду в Кундию, — пожал плечами юноша, помогая обессиленному мужчине подняться с колен. — А то у вас тут, кажется, вся вода отравлена.
— Ладно-ладно, дам вам ваше вознаграждение, как только воду очистите, — сдался скупой бургомистр. — Идемте за мной, угощу вас обедом, а потом и колодец покажу. Он как раз возле моего дома находится.
— Благодарю вас, мастер, — наконец, нашел в себе силы заговорить спасенный должник.
— Николас, меня зовут Николас.
— А я Эглаборг, целитель, — ответил мужчина, опираясь на плечо мальчика, чтобы не упасть. Затекшие ноги пока слабо его слушались.
Дом бургомистра Гарольда был расположен на северной окраине Упсалы рядом с живописными вересковыми холмами. Они сразу привлекли внимание Николаса, только он не мог понять чем. Может, они напоминали ему об оставшемся на Авалоре Доме под холмом и его радушных обитателях? Юноша проверил, как крепится за спиной Мидриров меч, вспоминая своего учителя фехтования.
На пороге дома их встретила пышнотелая женщина с вьющимися светлыми волосами. На ее щеках явственно проступал нездоровый румянец.
— Уна, ну зачем ты встала? Я же просил Анку присмотреть за домом, пока тебе нездоровится, — сказал, увидев женщину, бургомистр. — И где ее бесы носят? Опять, небось, к кузнецову подмастерью на свиданку побежала. Ох, и всыплю я ей, когда вернется.
— Гарольд, миленький, ну не злись ты на нее. Молодка она еще совсем, — ласково улыбнулась Уна. — Мастер Эглаборг, как я рада вас видеть. Неужели этот скупердяй, наконец, сжалился над вами?
— Я не скупердяй. Просто деньги счет любят. И коли я буду поблажки для своих друзей делать, тогда что я за бургомистром буду? — не дал ему ответить Гарольд.
— Ваш муж прав, госпожа Уна, закон един для всех, — умиротворенно ответил Эглаборг.
— Ладно, Уна, не стой на пороге, пропусти гостей, — снова перебил его бургомистр.
— Я Николас, мое почтение хозяйке дома, — склонил он голову перед женщиной.
— Очень приятно. Заходите, садитесь за стол. У меня как раз обед готов.
Дом бургомистра был небольшим, но очень светлым и чистым. Хозяйка проворно разливала по тарелкам аппетитно пахнущий бульон с кусочками нежного белого мяса. Гости расселись за большим обеденным столом, наблюдая, как Гарольд неуклюже пытается помочь своей красавице-супруге.
— Мама, а Лейв снова плачет, — на пороге столовой появился светловолосый мальчик с забавными конопушками на пухленьких розовых щечках.
— Ну, так покачай его, Свейн, не видишь, мама занята! — крикнул ему Гарольд, разливая попутно часть бульона из тарелки на себя.
— Гарольд, шел бы ты... — прогнала неловкого супруга Уна и сама поставила тарелки на стол.
Когда она проходила мимо Эглаборга, тот приложил руку к ее лбу и встревожено сказал:
— Госпожа Уна, да у вас жар. Может вам все-таки стоит прилечь.
— Мам, он не успокаивается, — светловолосый мальчик внес в столовую разрывающегося от истошного крика младенца.
У Николаса возникло какое-то тревожное ощущение, но как только он пытался выудить его из своего сознания, оно тут же ускользало. Уна взяла ребенка на руки и ласково улыбнулась:
— Да где уж тут приляжешь, мастер Эглаборг.
Николас взглянул на малыша из-за плеча целителя. Худенький и бледный, с покрытой редкими темными волосами головкой, он был совсем не похож на своих родителей и старшего брата. Это обстоятельство немного обескуражило юного Охотника. Но потом он решил не задавать лишних вопросов и последовал примеру Эглаборга, который с умопомрачительной скоростью поглощал горячий куриный бульон.
Уна с детьми ушла из столовой, а Николас с Эглаборгом отправились осматривать отравленный колодец. Он находился в нескольких десятках шагов от дома Гарольда по направлению к живописным холмам, привлекшим внимание юноши. Колодец был выложен из серого булыжника с добротной деревянной крышей, к которой крепилась железная цепь. Николас заглянул внутрь и не увидел ничего кроме чернильной темноты. Легкое, еле заметное ощущение присутствия, но и этого было достаточно, чтобы понять, там внизу кто-то есть. И это не человек. Николас подобрал с земли камень и кинул его в колодец. Через мгновение послышался громкий всплеск. "Не глубже трех-четырех саженей", — заключил он.
Юноша отвязал ведро от цепи и проверил ее на прочность. Цепь оказалась достаточно крепкой, чтобы выдержать его вес. Тогда Николас обвязал ее вокруг пояса и закрыл рот и нос платком, чтобы защититься от ядовитых паров. Одев на руки толстые кожаные перчатки, он стал на бортик колодца и велел Эглаборгу медленно опускать его вниз.
У самой воды Николас высек огнивом сноп искр. Неяркой вспышки было достаточно, чтобы заметить привязанную к крюкам в стенке колодца фигуру. Охотник еще раз ударил кремнем о кресало и зажег трут огнива.
Это был кобольд. Обычный домашний кобольд, мохнатый серый человечек с несоразмерно длинными руками. По большей части абсолютно безвредные, кобольды часто селились в домах людей и помогали им по хозяйству. Но было у этих добродушных созданий одно очень вредное свойство. Их желтая кровь, попадая в воду, превращала ее в сильнейший яд, разъедающий кожу и внутренности.
Николас еще раз внимательно осмотрел кобольда и обнаружил большую кровоточащую рану у него на боку. Неведомый злоумышленник поступил очень умно: не скинул человечка прямо в воду, чтобы тот захлебнулся и умер, а ранил и привязал так, чтобы его кровь капала в воду, постепенно отравляя колодец.