Сабира плюхнулась на кровать. Чёрт, подушка колется. А в Москве ведь могут дать хорошее постельное. Но будет ли спокойно на нём спаться?
Темнота обрушилась очень резко. Девушка перевернулась на спину. Прежде чем уснуть, нужно упаковать лампу и поставить рядом со входом, чтобы не забыть завтра захватить с собой в больницу. Сабира лежала без света и казалось, что потолок кружится.
Глава 5
Заснуть так и не удалось, потому что мозг облюбовали муравьи страхов и сомнений. Никто бы не осудил Сабиру, чтобы она ни выбрала. Пустись искать «Десять тысяч часов» — повод восхититься смелостью девушки. Останься дома и продолжай работать свибером — не каждый же должен покорять Эверест. Но сложно отказаться лезть на эту чертову гору, когда тебя просит товарищ и долг.
Пулат был надёжен, потому что честен. Он либо не говорил ничего, либо говорил правду. И с ним можно было отправиться в любое приключение. Ведь парень чётко знал, чего хочет и как этого достичь. Или же был обыкновенным городским сумасшедшим, который верит в сказки. Так что с таким товарищем пан или пропал. Но что из этого — не будет ясно до самого конца.
Однако идти против московских кошельков — страшно. Они ведь не дураки, и проворачивать какие-то аферы за их спинами будет ой как не просто. И не сделает ли Сабира себе хуже, если попадется?
Девушка не знала, который сейчас час, потому что ночь смешалась с утром из-за лёгкой дремоты. Так что она решила — всё, баста. Пора вставать, даже если сейчас тёмная ночь. Сабира быстро привела себя в порядок и схватила замотанную лампу.
Судя по солнцу, был уже день. Оно нормально так палило, хотя жар не ощущался — в теньке под деревьями прохладно. Сабира никогда не была в других городах. Видела Москву только на фото и видео, но знала, что там таких приятных ощущений не будет. Москва под куполом. Москва не знает, что такое зелень, Москва — чужая.
Сабира добрела до больницы и взглянула на покосившееся здание с сочувствием. Если можно будет перекодировать его в игре «Десять тысяч часов», то она выровняет стены и побелит их, а ещё сделает небольшую парковую зону перед входом, чтобы больным дышалось легче.
Девушка вновь зашла в палату, где на койке лежала бледная Нозия. А рядом с ней, держа сестру за руку, сидел Лоик. Пулат стоял неподалеку и спокойно кивнул в знак приветствия.
— Почему вы не разбудили меня? — спросила девушка, распаковывая лампу.
— Лоик торопился, — пожал плечами Пулат. — Он и меня бы не взял, да только этот увалень еле ходит.
— Лоик…
— Всё нормально, — прохрипел парень.
Хотя, конечно, всё было совсем не нормально. Лоик работал на износ, чтобы обеспечить младшей сестре, единственному оставшемуся близкому человеку, хорошее будущее. Он мечтал, что, когда она вырастет, ей не придётся работать свибером. Она поступила бы в хороший колледж в России, отучилась бы на добротную профессию и заработала бы честные деньги, чтобы снять с семьи это свиберское проклятие. Но вот она, совсем ещё юная девочка, лежала перед ним в коме и медленно умирала на глазах брата. Сабира чувствовала эту боль. Эта боль висела в воздухе.
— Лоик, мы соберем деньги для Нозии. Это не обсуждается, — строго произнесла Сабира. — Мне всё равно, какие у тебя там правила чести, но мы её спасем. Это не только твоё дело.
— Только как? — парень посмотрел в глаза девушке, и она невольно попятилась назад.
— Нас пригласили на более оплачиваемую работу, — спокойно вставил Пулат, его не испугал безнадежный взгляд Лоика. — Мы поедем в Москву на какое-то время. Будем отчислять каждый месяц на её лечение, а вернёмся ещё и с контактами лучших специалистов. Найдем шарящих ребят. Твоё дело — следить за состоянием Нозии, выполнять все рекомендации доктора Хаита.
— Может, он и не гений, — сказала Сабира. — Но очень достойный врач.
Лоик тяжело поднялся и горячо обнял Сабиру, а затем Пулата (тот в край растерялся).
— Спасибо вам, ребята, — дрожащими губами произнес Лоик. Он забрал из рук Сабиры лампу и поставил на тумбочку сестры. Всем в палате даже показалось, что лицо Нозии стало чуть розовее, чуть счастливее.
Трое посетителей молчали, рассматривая как бегает воздух в трубке девочки. Каждый думал о своём. Лоик хотел, чтобы всё происходящее было просто страшным сном, и он бы проснулся в новом прекрасном дне. Пулат, несмотря на свою сдержанность, тоже напрягся. Не сказать, что он когда-то был близок со своими соседями, но его пугало, что совсем рядом с ним происходит такое большое горе — умирает ни в чём неповинная девочка. А Сабира просто прощалась. Она уже прощалась с Лоиком, с Нозией, с любимой страной, с каждым кустиком, с каждым воспоминанием. Ей стало легче от того, что, по сути, Пулат принял решение за неё.