Мужчина тяжело опустил глаза и помассировал виски, словно у него болела голова.
— Так что же произошло дальше?
— В ДТЧ можно сделать ограниченное количество изменений. После того, как последний игрок закончит, необходимо спрятать ключи, часть из них обязательно должна быть спрятана в виртуальной реальности. При этом разглашать кому-либо местоположение напрямую нельзя. Это сделано, видимо, для того, чтобы ДТЧ ненадолго оставалось у одних и тех же людей. Кстати, также запрещается вновь заходить в игру тем же составом игроков. Может быть лишь один из ранее присутствовавших. Видимо, это правило и подтолкнула Костю на то, чтобы стереть меня.
— Почему он захотел убрать именно тебя?
— Потому что я единственный из всех мог представлять для него опасность. Я был когда-то и хорошим разработчиком, и неплохим программистом. Собственно, сейчас ты находишься в моей игре. Я из неё могу не выходить месяцами. Она подпитывает все мои АЧ, таким образом поддерживая и жизнь в моём теле.
— Как это возможно? — удивился Пулат.
— Об этом я расскажу тебе позже. Сложности кодирования. Давай продолжим про ДТЧ, — Басир сложил руки на груди. — Костя стёр моё имя, после чего спрятал приставку от игры. На это дело он подбил моего тогдашнего друга Омара.
— И как можно была согласиться на такую авантюру?
— Наверное, Костя пообещал Омару, что они вместе соберут все ключи, найдут команду и по очереди зайдут в ДТЧ, чтобы увеличить количество исполненных желаний. Омар — трус, а Костя хорошо разбирается в людях. Нашёл рычаги давления. В любом случае, как ты понимаешь, им не удалось найти все ключи, потому что большинство я нашёл первым. Но приставка оказалась слишком надёжно спрятана.
— Хотя бы известно, у кого она, — вздохнул Пулат и потёр лоб. От количества информации, казалось, что голова сейчас взорвётся. Хотя ему нравилось говорить с отцом о деле, потому что это исключало всякие сентиментальности, в которых он чувствовал себя неловко. На сервер пришло сообщение. Открыв окно, парень увидел ник Сабиры. Она просила его узнать о болезни малышки Нозии и о Борисе.
— Я хотел спросить, — сказал Пулат. — Возможно ли заменить часть гена человека в ДТЧ?
— Ты задаёшь пугающие вопросы, сынок. Что ты хочешь сделать?
— У одной девочки несовместимость с чипом, у неё отсутствует необходимый ген. Моя подруга хочет спасти её.
— Хм, — Басир погладил подбородок. — Это возможно. Но есть такая сложность: в ДТЧ нельзя из ничего создать что-то. Если у девочки нет этого гена, то нужно вырезать этот ген у кого-то другого, — мужчина бросил взгляд и заметил, как у сына опустились плечи.
***
В комнате Пулата ребята сидели молча и внимательно слушали, что говорит Басир. Когда Сабира услышала, как можно спасти Нозию, с одной стороны, ей стало легче. Но с другой, напрягла мысль, что необходимо было кем-то пожертвовать. Это шло вразрез с жизненными принципами Сабиры. Впрочем, она пообещала себе, что откажется абсолютно от всего, чтобы спасти девочку, пусть на душе и скребут кошки. В конце концов в мире столько недостойных людей. Ведь будет справедливее, если они окажутся при смерти, а не добрая Нозия. От одних только мыслей Сабиру мутило. Как же после такой жертвы усмирить совесть? И как вообще можно вершить суд над человеком, будучи человеком? Сабира понимала, что не ей решать, кому жить, а кому нет.
Тем временем, Пулат спросил про Бориса: был ли у Константина ребёнок. И мог ли он его «слепить» в ДТЧ.
— Мы не знали о личной жизни друг друга, — сказал Басир. — Даже мой, на тот момент, друг Омар не знал, что у меня есть сын. Поэтому я тоже мог не знать о детях Кости. Если же его сын ненастоящий, то, вероятнее всего, Костя перенёс его из виртуальности в реальность. Это возможно. Но не знаю есть ли смысл так заморачиваться, только если он очень хотел этого ребёнка.
Сабира взглянула на Бориса, по его носу стекала слеза. Было понятно, что Константин не любил своего сына, поэтому у него были какие-то свои корыстные цели на мальчишку, тогда ещё совсем маленького. Выдерживать больше всю эту несправедливость и боль не осталось сил, поэтому Сабира отключила свой наушник и вышла из комнаты. Вся преисполненная гнева она направилась в кабинет главной причины всех её внутренних метаний.
Глава 20