Площадку затянуло дымом. Пахло гарью. Я услышала новый гул.
Не знаю, что руководило мной в тот момент больше — месть, злость, страх или обида? Да и какая, по сути, разница. Я сделала так, как посчитала нужным. Позволить уничтожать девушек ради развлечения, я не могла. Ведь я знала, что могу помешать этому.
Огненный шар, размером примерно с перезрелый арбуз, появился действительно из ни откуда. Просто материализовался на секунду в воздухе над центром площадки, готовый сорваться и рухнуть в непредсказуемое на этот раз место.
Девушки закричали.
Я тоже:
— На месте ЗАМРИ! — проорала я огненному шару.
И даже вытянула руку, как заштатный экстрасенс. Не знаю, зачем я это сделала. Главное, что это помогло.
Шар подрагивал, но оставался на месте. Он походил на солнце в миниатюре, вокруг него разливался жар и ослепляющий свет.
Девушки отшатнулись от меня так же оперативно, как еще минуту назад прятались от огня. А я направила вытянутую руку вправо и вверх, доверившись внутреннему чутью, раз больше нечему было, и прокричала:
— Хотите поиграть, джанкойан одоран? Так я готова!
* * *
Это слова стали последними для меня.
Заговори я с ними на нуатле, их родном языке, все закончилось бы только хуже — для человека без роду, без племени, как я, неуважительное обращение к сыновьям Бога заканчивалось смертью.
Но в гневе я всегда переходила на русский. Даже много лет спустя. И это не раз спасало мне жизнь, потому что была я, мягко говоря, человеком несдержанным, а традиции и ритуалы, подчас необоснованно жестокие, частенько выводили меня из себя.
В ту ночь Ритуала Матери я в очередной раз поплатилась за свою несдержанность. В очередной и далеко не в последний раз. Мне все еще предстояло научиться держать язык за зубами. И сдерживать свой гнев.
А еще в ночь Ритуала Матери я впервые испытала на себе наказание молчанием.
Оглядываясь назад, я понимаю, что не стоило играть со зрителями в огненный волейбол. Нападение такой неумёхи, как я, в принципе, легко было отразить. По сути, это был бессмысленный, хоть и эффектный жест.
Прими я иное решение, отошли я метеор в пропасть, с которой обрушились потоки воды вместе с погибшими девушками, голос остался бы при мне.
А я показала бы всю свою силу позже, гораздо позже после испытаний на арене.
Однако в тот миг, той ночью, после утомительного бега, я только и думала о том, чтобы отомстить тем десяти мужчинам, ради которых девушки расплачивались жизнью. Высокородные потомки, скорей всего, находились где-то здесь, скрытых такой же магической, как и огонь, тьмой, которая не понравилась мне с самого начала.
И если водная стихия вышвырнула девушек с мраморного диска по правую руку от меня, значит, трибуны будут точно напротив.
От напряжения по спине катились капли пота. Исходящий от метеора жар превратил мою кожу в истрескавшуюся пустыню, несмотря на использованное масло. Не самое привлекательное, должно быть, зрелище. Не стать мне ничьей женой сегодня. Особенно после того, что я задумала сделать.
Так чего тянуть?
Пылающий арбуз целиком завладел моим вниманием. По ощущениям, кто-то невидимый выкручивал мне руку в спарринге по армрестлингу — это огненная стихия сопротивлялась моим желаниям. Раскаленный воздух обжигал носоглотку. Не разжимая стиснутой от напряжения челюсти, я процедила приказ:
— Фас!
И, словно ракеткой, ударила воздух ладонью.
Огненный шар полетел во тьму.
Лучше бы я обматерила их до десятого колена. Они все равно не знали русского, но чудодейственное применение мата помогло бы мне хоть как-то сбросить скопившееся напряжение, и, может быть, огненный шар не полетел бы в трибуну, а я сохранила бы голос и спасла бы невинные жизни.
Нет, я никого не убила из зрителей. Мне не хватило бы сил противостоять всем высокопоставленным жрецам и жрицам огня, которые, прячась в тенях, следили за Испытаниями огнем и водой.
Этими Испытаниями Боги выражали свое благоволение женщинам, действительно достойным стать женами потомков Богов. А то как выбрать действительно достойную среди трех десятков? На первый взгляд все хороши. Правильно! Ударим по ним водой и огнем и те, которые выживут, сразу понятно, что они-то и выбраны Богами в жены своим потомкам.
Так что, отправляя огненный шар обратно, я, ни много ни мало, вмешалась в божественное волеизъявление.
Тот факт, что огненные жрецы вообще допустили, чтобы я обрела власть над стихией, легко объясняется — в этом мире путь к сердцу мужчины лежал через убийство. Одними борщами было не обойтись. Глядя на меня, зрители не испугались. Многие решили, что так я решила расправиться с конкурентками. Убийства не возбранялись и, конечно, даже приветствовались.