— Он изменится, — ответил Анкхарат и спросил: — Зачем ты послала мне девушку в первую ночь после ритуала Матери, Эйкинэ? Ведь для жрицы это вопиющее нарушение традиций.
— Может быть, мне хотелось проверить на деле, действительно ли каждая женщина может родить сына после… всех этих жертв, — добавила она тише.
— Ты тоже не веришь, что мы должны сжигать этих краста. Я прав?
— Поэтому-то меня и изгнали, — рассмеялась Эйкинэ, — лишили дара. Слишком многое я поддавала сомнению.
— Прощай, Эйкинэ. Воспитай моего сына хорошо, если вдруг окажется, что Боги принимают наши жертвы.
Жрица расхохоталась.
— Иди и сделай себе нового, дело-то нехитрое!
Орел приземлился почти бесшумно. Когда Анкхарат запрыгнул в седло, Эйкинэ с улыбкой сказала:
— Передавай мои наилучшие пожелания своей избраннице.
— Обязательно.
— Стой! — вдруг воскликнула жрица. — Совсем забыла! Об этом же весь город говорит. Твоя избранница действительно несет наказание молчанием? О, пока она молчит, ты счастливейший из мужей, Анкхарат! Тебе ведь известно, что ты в любой миг можешь попросить любую жрицу снять это проклятие?
— Да.
— Я вижу, ты не очень хочешь говорить об этом.
— Да, — с улыбкой повторил Анкхарат.
— Тогда прощай.
— Прощай.
Анкхарат ударил птицу в бока, и они поднялись в небо.
Конечно, он не собирался следовать совету жрицы. Если миру, который они знают, суждено изменится, то вряд ли эти перемены пройдут без кровопролития. А если Сердце Мира падет под натиском Львов Пустыни, то Львы не оставят в живых ни одного наследника сынов Бога.
Асгейрр не мог не знать об этом, когда предлагал условия спора. Но Асгейрра никогда и не волновали дети, гораздо больше его интересовало «дело нехитрое», как выразилась Эйкинэ.
Анкхарат быстро добрался до дома. Стояла глубокая ночь, его избранница, должно быть, спит одна на огромной кровати.
Она была четвертой, кто оказалась в этом доме. Четвертая его избранница с мига, когда Анкхарат достиг подходящего для участия в ритуале Матери возраста.
Как он старался с первой! Как стремился умилостивить Богов… Сколько жизней он отдал им тогда, на пару с Асгейрром? Они были воодушевлены, они едва стали мужчинами. Они часто летали за океан и жгли целые деревни краста, надеясь, что Боги примут их подношения и пошлют им сыновей.
Боги ответили только Асгейрру.
Сын Анкхарата оказался слаб и умер. Других у него так и не было.
Возможно, это и зародило в нем сомнения. Анкхарат не был жесток. Убийства дикарей не возбуждали его, он не несся после них, перемазанный их кровью и сажей костров, к избранной женщине, как поступал Асгейрр. Не избивал своих женщин и не унижал их только потому, что выплеснутая наружу мужская сила даст жизнь сильному сыну.
Его сын действительно оказался слаб. Возможно, в этом действительно виноват Анкхарат. Но он не мог поступать иначе.
Еще в воздухе Анкхарат заметил на пороге своего дома мужчину с факелом. Рядом с ним стояла деревянная клетка почти с него ростом.
Это был десятый сын, молодой и любвеобильный Аспин.
Анкхарат велел птице камнем броситься к земле. Он едва ли не на лету спрыгнул наземь и крикнул:
— Что тебе здесь надо?!
— Приветствую второй брат… — забормотал Аспин. — Асгейрр волнуется… он хотел уточнить, понял ли ты условия соревнования, ведь ты… ну тебя… видели в Доме Наслаждений, понимаешь, Анкхарат?
— Вон из моего дома!
— Ты не должен терять силу в Домах Наслаждений, Асгейрр говорит…
— Мне плевать, что говорит Асгейрр! — взревел Анкхарат. — Убирайся и подарок свой забери!
— Это жертва богам, — обернулся к клетке Аспин. — Это котенок зубастой кошки. Ты пролешь его кровь и к тебе вернутся потерянные в Доме Наслаждений силы.
— Котенок? А почему бы мне сразу не уступить свою избранницу и ее ложе, тебе, Аспин? Ты на кого потратил свои силы? На свою или на избранницу Аталаса? Или на обоих сразу?!
Аспин вспыхнул до корней волос.
— Я просто хочу помочь, Анкхарат.
— Аталасу помогай, а я справлюсь сам. Убирайся!
— Ты должен принести жертву.
— Почему не кого-нибудь из краста? Я ожидал от Асгейрра большего.
Аспин смешался, не зная, что ответить.
— Я… ну… не знаю… мне велели передать кота. Не гневи Богов, Анкхарат…
— Выпускай!
— Что?
— Открой клетку. Нож у меня с собой. Давай. Если я убью кота, ты уйдешь? Или мне все-таки провести тебя в спальню самому, пока ты не забрался туда под покровом ночи?
— Я никогда… никогда не позволю себе, что ты, Анкхарат…