… В ответ пламя показало мне самого Асгейрра, до боли похожего на Анкхарата. Рядом с ним на полу у камина, обхватив руками свой живот, сидела женщина.
…«Он хочет ее, — объяснило мне пламя. — Пока она здесь, под его крышей и в его доме, он будет брать ее сколь угодно раз».
Только тут я увидела, что на Асгейрре совсем нет одежды. Он снова наклонился к женщине, которая не поддалась к нему, наоборот, вжалась в пол. Но Асгейрр улыбался.
— Нет! — крикнула я. — Она носит твоего ребенка! Оставь ее!
Пламя в камине взорвалось искрами. Раскидало горящие угли. Один уголек угодил Асгейрру в бедро. Он отпрыгнул, зарычал, потирая обожженное место, устремился за кувшином воды, и я потеряла его из виду. Светловолосая женщина обратила к камину свое изможденное лицо.
— Спасибо, — прошептала она, глотая слезы.
Движения причиняли ей боль. Она скривилась, натягивая на плечи разорванную одежду. Но Асгейрр уже вернулся, встряхнул ее за плечи и поднял на ноги. Она едва удержалась на ногах.
— Гори, гори ясно! — взревела я.
Пламя хлынуло из портала камина к стенам, точно огненные лозы. Стало светло как днем. Воздух накалился. Завопив, женщина упала на колени и поползла к выходу.
Асгейрр остался, он так пристально вглядывался в камин, словно рассчитывал увидеть того, кто призвал стихию к безумию. Он улыбался улыбкой сумасшедшего, но страха в нем не было. Ни капли.
За его спиной появились два жреца. «Они просят уйти», — прошептало пламя, и я перестала видеть огненный ад, в который превратила дом третьего брата.
Открыла глаза. И оказалась в другом аду.
Я глубоко вдохнула, по ощущениям я словно ныряла на задержке дыхания, но воздуха не было. Я закашлялась.
Где-то вдали с безнадегой в голосе выл кот, до меня не сразу дошло, что это Швинн. Шкура белого медведя больше не блистала белизной, из ее центра валил едкий черный дым.
Я не видела Анкхарата. Не видела остальные две стены и камины в них. Только огонь и дым.
И в этом разбушевавшемся огне, когда пришлось уже по-настоящему задерживать дыхание, я вдруг увидела его.
Тигра.
Неандерталец склонился над искоркой, которую раздувал собственным дыханием из комка сухого мха. Его била сильная дрожь. Волосы лежали на плечах и вдоль спины, с них ручьем текла вода. Где-то вдали тоже капала вода, отдаваясь эхом.
Пещера.
Асгейрр не соврал, Тигр был здесь, в Нуатле. И даже, может быть, рядом. Но почему он вернулся? Почему стал беглецом, скрывающимся в пещерах? Откуда в нем столько страха и чего он боится? Огонь чувствовал исходящий от него ужас.
Тигр терпеливо раздувал искорку, склонившись над ней, но из мшистого клубка тянулась лишь струйка серого дыма. Искра не могла разгореться. Силы пламени против влаги были неравны.
Вдруг рядом с Тигром проревело какое-то животное. Он вздрогнул, но не пустился в бегство, он знал, что хищник рядом. Он боялся его. А еще он знал, что разводить пламя запрещено, но он продрог до самых костей, он устал, ему просто хотелось ощутить хоть немного тепла…
Это не понравилось тем, кто находился рядом с ним. Конечно, дым выдал его. Тьма вокруг дикаря вдруг обрела руки, ноги и стала темнокожим человеком в пятнистой шкуре леопарда. Сверкнули мощные белые зубы, темнокожий заорал и бросился на Тигра. Но сначала он растоптал и расшвырял по земляному полу пещеры остатки мха…
И я перестала его видеть. Тьма обступила меня. С головой укрыла душным горячим одеялом, под которым, бывало, лежишь в детстве из последних сил, а дышать уже нечем, но ты лежишь, терпишь, а когда уже захочешь вырваться, вдруг теряешь край этого одеяла, мечешься под ним, а дышать-то нечем…
Вода жалила холодом. Она лилась за шиворот, заливалась в глаза и мой открытый рот. Я вздохнула и закашлялась, на этот раз поперхнувшись каплями дождя. Дождь? Откуда в доме дождь?
Легкие горели огнем. Перевернувшись на бок, я долго откашливалась, когда что-то кольнуло мою ладонь.
Швинн тыкался в мою руку носом, а кололись его усы.
Я здесь, мальчик, здесь, просто сил нет. Я шевельнула пальцами руки, чтобы коснуться его, но вместо мокрой шерсти дотронулась до человека, лежащего рядом. Тот никак не отреагировал.
Я собрала все силы в кулак, чтобы перевернуться на живот. Увидела вокруг себя внутренний двор. Огонь охватил пирамиду. Горела деревянная мебель и перекрытия, метались черные тени людей, порыкивал недовольный из-за дождя тигр.
Дождь мешал разглядеть лицо человека передо мной, сил встать на ноги не было. Я поползла к нему на пузе, загребая грязь руками.
И оказалась права. Это был Анкхарат.
По его лицу сбегали струи дождя. Он не дышал