Здесь, в этой тесной и на редкость уютной комнате, он занимался, сюда сходились все наблюдения дозорных, здесь в свободные минуты он заводил патефон, слушал одну-две любимые пластинки и вновь углублялся в работу.
После того как зимой провалились многие попытки самураев забросить на наш берег своих лазутчиков, наступило некоторое затишье. Скиба назвал его «затишьем перед бурей».
Вспоминая события прошедшей зимы, в результате которых в «личном деле» «неуловимого» появились новые, важные записи, начальник заставы подсел к окну и стал наблюдать за Арониным. Проводник тренировал овчарку. Он заставлял ее перепрыгивать через барьеры, хватать на бегу высоко подброшенные ветки, находить зарытые в землю медные монеты. После того как Гроза отлично справилась со всеми упражнениями, Аронин привлек ее к себе, погладил по шерсти, пощекотал за ушами и угостил большим куском сахару. Скиба очень любил Грозу, и ему нравилась нежная привязанность к ней пограничника. Когда Аронин увел овчарку, Скиба подошел к тумбочке и завел патефон.
И вдруг, осененный какой-то мыслью, он положил руку на быстро вращавшийся диск с пластинкой и громко произнес:
«Ну что ж, теперь пусть идет «неуловимый»!
...Поздним вечером Иван Шатов, старший наряда, Семак и Полозин в полном боевом снаряжении явились в канцелярию.
— Как самочувствие? — спросил Скиба.
— Отличное, — ответили трое в один голос.
Начальник вышел из-за стола, осмотрел, хорошо ли они обуты. Еще в полдень, намечая этот наряд, он приказал старшине проследить, чтобы они погуще смазали ворванью сапоги. Помимо трехсуточного запаса продовольствия — мясных консервов, свиного сала и сухарей, — начальник приказал выдать каждому по плитке шоколаду.
Шатов, Полозин и Семак были в этот освобождены от занятий по верховой езде, им приказали подольше поспать. Но Шатову не спалось. Как старший наряда, он предполагал, что предстоит исключительное дело, и даже догадывался, в чем оно будет состоять.
Убедившись, что люди снаряжены хорошо — одеты ладно и, главное, сапоги густо смазаны, — Скиба объяснил задание.
— Кому что неясно? — спросил он.
— Все ясно, товарищ начальник! — ответил Шатов.
— Главное, правильно распределите силы. Держите связь. В случае столкновения известите соседние наряды ракетами. Желаю удачи!
Трофим Михайлович распахнул окно и, когда пограничники вышли, долго глядел им вслед. Край луны выглянул из-за горного хребта и осветил деревья на склонах сопок. Казалось, что огромные лиственницы повисли в воздухе и сейчас свалятся с обрыва в Амур. Но поднявшийся снизу ветер качнул деревья, и они словно уцепились ветвями за острые камни, рассыпав по волнам сверкающие лунные блики.
Вошел дежурный и сообщил, что начальника ждут дома к ужину. Тамара Федоровна, жена Скибы, не имела привычки заходить в канцелярию. Она знала, что это не нравится мужу.
Как только дежурный передал капитану приглашение жены, Скиба захлопнул окно, запер бумаги в сундучке и вышел из канцелярии.
— Иван Семенович, — обратился он к замполиту, встретив его в коридоре. — Тамара приглашает на пельмени.
— Так я же сыт, — попробовал отказаться тот, но Скиба потащил его за рукав:
— Нельзя, брат, Тамарушку обижать!
Замполит прибыл на заставу недавно, был холост и питался из общего котла.
Тамара Федоровна считала, что о холостяке следует обязательно позаботиться, и говорила мужу, чтобы он, идя на обед или ужин, обязательно звал с собой замполита.
Жена начальника была единственной женщиной на Заставе. Она с первых же дней умно и серьезно определила круг своих обязанностей. Учительница по образованию, Тамара Федоровна сумела внести в суровую жизнь коллектива радостное оживление. Ее появление на заставе еще более облагородило людей, зажгло их тем прекрасным огоньком, который и светит и греет одновременно.
Не спросив мужа, Тамара Федоровна «назначила» себя (конечно, не без ведома замполита) сразу на несколько должностей. Она стала «заместителем» старшины Михайлы Перебейноса по хозяйственным делам. Стала заведовать ленинской комнатой. И в короткое время преобразила этот уголок политико-просветительной работы. Не было воина, который не зашел бы туда в свободный час. Она читала пограничникам лекции по литературе, по естествознанию, готовила отстающих к политзанятиям. Из политотдела Тамара Федоровна привезла два новых баяна, три гитары, две мандолины и набор пластинок для патефона и стала руководить самодеятельностью.