Он показал головой и его улыбка была жесткой.
— Не благодаря мне. Ладно тебе. Я помог им похитить Генри, — Тео жестом указал на моего отца, который мог бы быть приемным отцом для Тео. — Я подставил лучшего друга. И я потащил тебя в очень опасное путешествие, только чтобы доказать, что Ватт Конли сможет тебя потом использовать.
— Ты ничего из этого не делал?
— Делала другая версия меня. Ты говорила сотни раз — каждое из твоих воплощений одинаково в каком-то смысле. У нас одна и та же душа, или называй это как хочешь, — Тео прислонился к холодильнику и вздохнул. — Слушай меня. Когда физики начинают говорить о душе, они официально профнепригодны.
— Я не думаю, что это глупо — говорить о душе, — я никогда не говорила, но, когда начались наши путешествия, я узнала, насколько она настоящая, сколько она на самом деле значит.
Тео пожал плечами.
— Я говорю о том, что мы все видели опасность. В честности, когда у меня появляется хоть крупица власти, она сразу ударяет мне в голову. Никогда, никогда я не хотел бы превратиться в парня, который может сделать хоть что-то из того, что другой Тео совершил с тобой. Поэтому, я думаю, мне лучше остаться в стороне.
Мне хотелось ободрить его, но я не могла. Я начала верить, что через все наши версии действительно течет что-то одинаковое, мы — одна и та же личность, которая перевешивает наши разные положения в разных мирах. Беспощадность и самообман, которые мы видели в другом Тео, они должны быть скрыты внутри и нашего Тео, не так ли?
Когда наши взгляды встретились, я поняла, что он догадался, о чем я думала. Тео опустил вниз темные глаза от стыда за то, что он не совершал.
Тень, преследовавшая нас последние три месяца, снова упала между нами. Он вернулся обратно к тарелкам, нападая на них с новой силой, и я заняла место рядом с ним, как и раньше. Никто из нас не говорил, потому что нечего было больше сказать.
После этого Тео с головой погрузился в работу, унеся ноутбук на веранду.
— Мне нужно немного тишины, — сказал он, и у родителей была возможность не спрашивать, зачем. Пол проводил его, и мне потребовалось всё самообладание, чтобы не подслушать их беседу.
Как только дверь закрылась, мама небрежно сказала:
— Пол остается?
— Мам.
— Я не допытываюсь, — она снова села за радужный стол, готовая вернуться к работе. — Мне просто надо знать, что приготовить на завтрак.
Наша гостиная могла бы сойти за неофициальное общежитие университета. Когда аспиранты работали так тесно с моими родителями, они почти въезжали к нам.
Но мама не спрашивала, надо ли принести одеяло на диван.
Большинство родителей сошли бы с ума от одной мысли о том, что у их дочери-подростка будет секс. Мои еще не дошли до этой стадии, потому что они радовались тому, что мы с Полом вместе.
В январе, во время первой беседы с моими родителями о наших новых отношениях с Полом, мама, ни с того ни с сего, без связи со сказанным мною, между прочим, внесла предложение:
— Вам нужно выбрать способ предохранения. Нам нужно будет изучить статистику эффективности презервативов, гормональных таблеток, гормональных спиралей…
— О боже, — мой лицо, должно быть, стало ярко-красным. — Это… Мы не… это пока не проблема.
Это не имело отношения к произошедшему в России, это осталось между мной и Полом. И другой Маргарет в соседнем измерении.
— Но в конце концов будет, — легко сказал папа. — Вы с Полом молоды, здоровы, и очевидно, увлечены друг другом. Это всего лишь вопрос времени. И ты же не хочешь слишком рано забеременеть, не так ли?
Мама просветлела и посмотрела на папу.
— Хотя подумай о генетической комбинации их разнообразных талантов, Генри. Если они воспроизведутся, наш внук будет уникальным.
— Разве не так? — папа откинулся на спинку дивана, на котором они отдыхали, а я с недоверием уставилась на него. — Вам в любом случае нужно завести ребенка. Просто не сейчас.
— Ух, полегче, — я подняла руки вверх, словно могла физически остановить их мысли. Они не слушали.
— Беременность и рождение ребенка могут серьезно помешать твоей учебе и защите диссертации Пола, по меньшей мере, в ближайшем будущем, — разглагольствовала мама. Я думаю, если бы я дала ей календарь, она бы начала считать месяцы до идеально подходящей даты.
Папа взял её за руку.
— Знаешь, София, мы могли бы помогать. Даже могли бы полностью заботиться о ребенке, пока Маргарет и Пол закончат образование. Мы всегда хотели еще одного малыша. Так что дети могут начинать.
Мама просияла, как будто это была лучшая мысль на свете.