— Видишь, поэтому ты гений физики, а не экономики. Слышал когда-нибудь фразу «голодающий художник»?
— Я сомневаюсь, что ты будешь голодать, если твои родители и я будут успешно трудоустроены, — Пол стал практичным. — Если бы ты смогла изучать искусство где угодно в мире, чтобы стать художником, куда бы ты отправилась? Я слышал, как Джози говорила тебе об Университете Чикаго…
— Не Чикаго, — слова вырвались слишком легко для того, что было так трудно признать. — Я имею в виду, это отличная школа, но если бы я могла поехать куда угодно? Я бы выбрала Школу Изобразительного Искусства Раскин, в Оксфорде.
— Почему её?
— Там учат всему, — я не могла скрыть зависть в своем голосе. — Ты учишь анатомию так же, как студенты-медики, ты понимаешь, что находится под кожей людей, которых пытаешься написать или сделать скульптуру. Там есть профессора, которые учат любой технике, от древних до современных или экспериментальных. Они лучше всех.
— Так поступай туда, — сказал Пол, гений, за которого борются лучшие физические факультеты мира.
— Я никогда не поступлю. Помнишь, я даже не ходила в школу, — обратная сторона домашнего обучения — колледжи считают, что сложнее тебя оценить. РАШД согласился, но иностранный университет, вероятно, не сможет получить доступ к моим данным.
Пол покачал головой.
— Ты сразу же поступишь, как только они увидят твою работу. Оксфорд сразу же примет тебя.
Примет? Мы оба взглянули наверх на разодранный портрет Пола, его глаза так же внимательно смотрят с холста, как и в жизни. И все равно, я не могла представить, что профессора в самой лучшей школе искусств увидят этот портрет так же.
— Важно, чтобы ты выбрал правильную работу. Я это знаю. Ты занимаешься исследованиями, которые перевернут мир. Я просто рисую.
— Я просто решаю формулы. Ты создаешь произведения искусства, которые будут иметь значение еще долго после того, как моя научная работа будет казаться обыкновенной.
Я рассмеялась:
— Вряд ли.
— Но возможно. Твои мечты так же важны, как мечты любого другого человека. Твоё будущее так же важно, как и моё. Я хочу пойти на компромисс, если это нужно, для того, чтобы мы были вместе, но не нужно идти на компромисс даже не начав.
— Для меня это не имеет значения, — сказала я. — Я не гений, в отличие от вас.
— У тебя нет влечения к науке. Но интеллект проявляется не только в этом. Я бы никогда не хотел отобрать у тебя карьеру художника, так же, как ты не хочешь отбирать у меня исследования, — приподнявшись на локте, Пол посмотрел на меня сверху вниз, почти угрожающе. — Прекрати сравнивать себя с нами. У тебя свой собственный талант. Покажи миру, на что ты способна, Маргарет. Ты даже не видишь, насколько ты удивительная.
Бывают минуты, когда неловкость спадает с Пола и он говорит как раз то, что надо. В такие минуты я чувствую, будто таю, что мы сливаемся вместе, становимся не двумя отдельными людьми, а одним целым.
Тот вечер был таким же.
— Эй, — тихо сказала я. — Мама и папа собираются на конференцию в Токио через несколько недель. Ты не едешь с ними, правильно?
— Мы решили, что не надо.
— Ну, тогда может быть, — мои щеки загорелись. — Ты останешься на ночь?
Мы были бы в доме одни. Нигде рядом не было бы членов моей семьи, которые и так уже слишком много знают о моей личной жизни. Вместо этого мы могли бы быть вместе, и между нами абсолютно ничего, всю ночь.
Он какое-то время смотрел на меня, и его глаза потемнели так же, как я помню с той ночи на даче с лейтенантом Марковым. Он медленно кивнул.
— Хорошо.
Я смущенно рассмеялась.
— Кажется, что мы этого раньше никогда не делали.
— Не делали. Ну. Не здесь.
Мой пол был только искрой сознания внутри лейтенанта Маркова в ту ночь во вселенной России, потому что у него забрали Жар-птицу, и он не мог получать напоминания. Но он был там всю ночь, так что он помнить всё так же живо, как и я.
Я сказала:
— Это будет считаться нашим первым разом? Потому что это наш первый раз в этом измерении?
Он скользнул губами по моему виску.
— Думаю, да.
Я скользнула на него, расставили ноги по сторонам от него. Руки Пола нашли мою талию. Я наклонилась над ним, и мои волосы упали вперед, он немного сдвинулся подо мной, наслаждаясь ощущением того, что я на нем. Я не могла ничего с собой поделать и представляла нас в таком же положении, но без одежды.
Улыбаясь, я поддразнивала:
— Ты понимаешь, что мы потеряем девственность дважды?
Он обдумывал это с минуту и тоже начал улыбаться.