— А что вы будете с ним делать? — полюбопытствовал Боря.
— Ничего не буду делать. Посажу обратно в гнездо.
— Да вы же не знаете, где его гнездо.
— Не беда, посажу в другое.
Поговорив со мной еще немного, ребята ушли.
Птенец сидел на подоконнике, закрыв глаза и чуть покачиваясь на тонких, как соломинки, ножках. «Куда же его пристроить?» И тут я вспомнил, что не раз видел, как под крышей сарая кружилась пара воробьев. Наверное, они устроили там гнездо, и сейчас у них должны быть птенцы, такие же, как этот.
Я вышел во двор, разыскал лестницу и полез на сарай. Под самой крышей, в углу, действительно, оказалось гнездо. При моем появлении из него вылетел воробей. Кажется, это была самочка. Она села неподалеку и беспрерывно тревожно чирикала. В небольшом уютном гнездышке сидели четыре птенца.
— Принимайте в свою компанию, — сказал я и осторожно посадил Найденыша в гнездо. Довольный, что со всей этой историей благополучно покончено, я вернулся в дом. Но едва успел занять прежнее место у окна, как во дворе послышалось громкое пронзительное чириканье. Конечно, это были хозяева гнезда. Они заметили непонятное увеличение своего семейства и были немало озадачены. Потом оба воробья скрылись под крышей. «Ну вот и приняли подкидыша», — подумал я. А в следующую минуту увидел, как один из птенцов, неумело трепыхая в воздухе крылышками, свалился на землю. Благо, внизу лежало порядочно соломы, и он не разбился.
Пришлось опять выйти во двор. Подобрав птенца, я сразу же узнал его: Найденыш был чуть крупнее своих собратьев. Посадив снова птенца в гнездо, я оглянулся. Взрослые воробьи находились поблизости и не переставали возбужденно чирикать. Но как только птицы увидели, что я отошел от сарая на порядочное расстояние, тут же вернулись в гнездо, а в следующую минуту Найденыш уже летел на землю…
— Вот так штука! — начал сердиться я.
Воробьи не желали принимать Найденыша в свою семью. Подобрав несчастного птенца, я побрел домой сильно раздосадованный. Хорошо хоть, что Петя и Боря не видели, иначе, что бы я им сказал…
Воробьенку пришлось устроить гнездо в старой клетке, довольно просторной, благо такая нашлась на чердаке. И тут опять появились Боря и Петя. Увидев Найденыша, они спросили, почему я посадил птенца в клетку. Пришлось рассказать о неудаче.
— Вот видите, — не удержался Боря. — Воробьи они такие, чужих не принимают.
Ребята охотно согласились помогать воспитывать Найденыша (мы так и назвали птенца). Вместе с Володей они кормили его мухами, червяками, гусеницами, давали размоченные в молоке хлебные крошки. Воробьенок быстро рос и чувствовал себя отлично.
Когда Найденыш стал почти со взрослого воробья, мы решили выпустить его на волю. Поставили клетку на подоконник и открыли дверцу. Некоторое время птенец прыгал с жердочки на жердочку, потом заметил открытую дверцу и заинтересовался ею. Он опасливо выглянул и вдруг, чирикнув как-то по-особенному, легко выпорхнул в сад. Найденыш опустился на ветку рябины и долго сидел, нахохлившись. Потом, услышав крики воробьев в глубине сада, он радостно отозвался и полетел навстречу.
— Вот и нет больше Найденыша, — с грустью сказал Володя.
— Кормили его, поили, а он даже спасибо не сказал, — добавил Боря.
— Как не сказал? — возразил я. — А «чик-чирик» слышали? Птицы добро помнят, он еще навестит нас.
И в самом деле, к вечеру Найденыш вернулся. Окно, выходившее в сад, было открыто, и он, влетев в комнату, уселся на своей клетке.
— Папа, смотри, Найденыш! — радостно закричал Володя.
Мы накормили воробьенка остатками пшенной каши и хлебными крошками, и он остался ночевать. Несколько дней Найденыш навещал нас, оставаясь на ночь, а однажды улетел, больше мы его не видели. Может быть, он и прилетал во двор со стаей воробьев, может быть, даже жил где-нибудь поблизости, только разве его отличишь среди других.
РАССКАЗ ЛЕСНИКА
— Кузьму-то Захарыча вы знали? — Степан Тимофеевич вскинул кустистые брови и посмотрел на меня долгим, внимательным и чуть грустным взглядом.
— Того, что до войны лесником здесь был?
— Вот, вот, его самого.
— Слышал, но встречаться не приходилось.
Я поставил на стол чашку с недопитым чаем и полез в карман за папиросами. Сынишка, утомленный трудной дорогой, сладко похрапывал на широкой лавке.
— Умаялся, — старый лесник кивнул на Володю. — Пусть выспится на вольном воздухе. Это не то, что у вас в городе.