— Нет, конечно, думаю, вы знаете немало таких техник, — помотал головой Ливий.
— Это — решение Сильнейшего. Он считал, что ученикам его школы должно хватить и Первооснов для победы, а если они захотят что-то еще, то должны сами найти себе техники. Да, так шансы на победу Сильнара снижаются, это факт. Но Сильнейший знал, что делает. Его наследие могут получить только лучшие, а чтобы стать лучшим, нужно пройти тернистый путь вколачивания в свою голову и тело основ. Сильнар был основан, чтобы создавать великих мастеров, а не великих учеников.
— Вот оно что, — протянул Ливий. Звучало странно, учитывая, как Сильнару сейчас была нужна победа. Но нельзя было не проникнуться уважением к мастерам своей школы — даже в такие сложные для Сильнара времена высшее руководство продолжало следовать заветам Сильнейшего.
— Если говорить о Рантаре, то там все даже строже. Им запрещено изучать другие техники до достижения уровня Чемпиона. Поэтому ходят слухи, что Сильнейший когда-то был учеником Рантара. Не только похожие названия, но и схожая манера обучения, — продолжал объяснение Мурс. — Рантар следует этому правилу уже сотню лет. Думаю, Сильнар будет таким же. Изменить что-то мог только Сильнейший, но его уже нет с нами. А изменить что-то в будущем способен только боец, который достигнет уровня Сильнейшего или даже превзойдет его. Но если вас, учеников Сильнара, путь обучения нашей школы приведет к такому могуществу — разве вы станете менять устои?
— Наверное, нет, но…Нет предела совершенству?
— Говорить о совершенстве тому, кто вылетел первым, — улыбнулся Мурс. — Но ты прав, ученик. Так же говорил и Сильнейший. Пока ты совершенствуешься, ты идешь по пути боевых искусств. Как только ты начинаешь считать, что достиг пика: тебя больше нельзя звать мастером. Нет предела совершенству, нет предела развитию. Помните об этом, ученики Сильнара.
Проигравший Торун, который уже взошел на трибуну, поднял голову. Слова мастера здорово взбодрили его.
«Хорошо ощущать то, что твой путь боевых искусств только начинается. Но на горечь от поражения это почти не влияет», — подумал Ливий. Может, в конце концов он и должен был стать великим мастером, однако на этом чемпионате Волк расположился в когорте проигравших.
— Мируол, проведи учеников в «Альмалекс». Я вернусь ближе к вечеру, — дал распоряжение Мурс. — Кадм, ты со мной.
«Видимо, мастер все еще ищет Диору. Осталось всего несколько дней, это не удивляет», — подумал Ливий. Мируол постоянно шутил, рассказывал обо всем подряд, правда, отвечали ему только сильнарский кузнец по имени Грисп и сам Ливий. Торуна немного взбодрили слова Мурса, но он все равно был как в воду опущенный. Диаз со своим затуманенным взглядом почти не обращал внимания на разговор, а про Лягушку даже говорить не стоило.
— Вот ты и попался. Тебя трудно было вычислить, признаю.
Мурс похрустел пальцами рук, смотря на человека возле своих сапог. Это был парень лет тридцати, связанный по рукам и ногам. Не только это сковывало движения: на связанного человека действовал наркотик. Медицинское средство блокировало использование яри и нарушало координацию движений — у парня не было ни единого шанса сбежать отсюда.
— Я вам все равно ничего не скажу, сильнарцы.
Мурс проигнорировал слова связанного парня и повернулся к Кадму — сильнарскому лекарю.
— Сколько еще будет действовать наркотик? — спросил мастер.
— Примерно пятнадцать минут.
— Хорошо. Установи дополнительный Барьер Приглушения, я пока поговорю с нашим пареньком из «Единства».
Связанный человек только ухмылялся. Он явно не собирался ничего рассказывать. Удар сапога выбил несколько зубов, но парень все равно ухмыльнулся и сплюнул кровь.
— И это все, что ты можешь, Мурс из Сильнара? — сказал он.
— Вряд ли он нам что-то выдаст, — сказал Кадм, устанавливая барьер.
— Это верно, — согласился Мурс, вновь пиная связанного парня.
— Я могу его разговорить. У меня есть с собой нужные средства, это займет примерно десять минут, — сказал Кадм. Все-таки он был лекарем Сильнара.
— Не стоит. «Единство» не заслуживает таких мягких методов, как считаешь?
Мурс сел на корточки, чтобы схватить своей ладонью руку связанного парня. Тут же раздался душераздирающий вопль, от которого Кадм поежился.
— Это то, о чем я думаю? — спросил он.
— Да. Я послал импульс своей яри в его тело. Сейчас его внутренняя энергия самовоспламеняется, причиняя ужасную боль. Я видел в своей жизни всего двух человек, способных выдержать такие страдания. Сомневаюсь, что этот пацан относится к такому типу людей, — сказал Мурс.