И в следующий миг голова Поборника Хаоса покатилась по брусчатке.
— А я думал, что придет кто-то посерьезнее, — сказал Хаемон. Его одежда вновь была чистой.
Школа Кристалла не стала последней. Дошли враги и до Школы Наследия.
— Глянь, и правда инвалид!
Сложно поверить в то, что глава последней Школы Сильнара не может ходить и перемещается на инвалидном кресле. Но идущие «Единства» ясно видели перед собой человека, который оставил позади боевые искусства.
— Вам лучше уйти отсюда, — сказал Фур, глава Школы Наследия.
Разумеется, враги не послушали его. Они переместились к Фуру поближе, но глава Школы Наследия ничего не сделал.
— Видимо, он и правда ни на что не способен, — в удивлении сказал один из двух Поборников Хаоса.
— И то верно, — согласно кивнул второй.
Фур не мог ходить. Сражаться — тоже. Все, что он сделал после приближения врагов, так это стянул с рук тяжелые кожаные перчатки.
Оба Поборника Хаоса замертво упали на землю.
— Даже при таких обстоятельствах ты не попросил меня о помощи, — грустно улыбнулся Фур, глядя на резиденцию главы. Он знал, что Синий Флаг уже мертв.
До резиденции главы Ливий добрался быстро. Здание выглядело ужасно: на него обрушилась невероятной силы магия. Глава с кем-то сражался, оставаться на месте было бы глупостью, поэтому Ливий прошмыгнул в резиденцию и активировал спуск вниз.
— Здравствуй, Ливий, — сказал Сильнейший.
Книжные шкафы догорали, оставляя от бесценных писаний один лишь пепел.
— Все настолько плохо?
— На всякий случай, — улыбнулся первый глава Сильнара. — Времени мало. Спускайся.
Ливий не знал, что белоснежный подвал — это не самый нижний уровень резиденции. Половина пола отъехала, обнажая еще один спуск.
Кивнув, Волк направился туда. И как только Ливий спустился, к Сильнейшему вошел еще один гость.
Помощник Хаоса сильно пострадал. Последняя магия Синего Флага достала его. Мощным встречным ударом Гром смог подавить часть молний, но его все равно ранили. Сейчас он мог сражаться только в половину своих сил. И Гром уже ушел бы из Сильнара, если бы не заметил одну из приоритетных целей «Единства» — Ливия. Последний охиронец вбежал в здание, на крыше которого помощник Хаоса приходил в себя.
— Здравствуй, Барсей.
Гром как вкопанный остановился на лестнице. Перед ним стоял Сильнейший.
— Ты узнал меня.
— Еще при первом нападении на Сильнар, — пожал плечами Сильнейший. — Барсей, что с тобою стало?
Больше не было нужды в маскировке. Гром снял с лица маску и со злостью посмотрел на брата.
— Что стало? Меня предали, Фердинанд. Все отвернулись от меня, и никто не протянул мне руку — даже ты, брат.
— Я думал, что ты погиб.
— Может, и погиб. Но разве кто-то пытался искать меня?
Сильнейший внимательно посмотрел на лицо брата.
— Ты был другим, Барсей. Я не вижу тебя прежнего. Все, что осталось от прошлого тебя — желание превзойти меня.
Помолчав секунду, Барсей кивнул.
— Так и есть. Ты всегда был для меня идеалом и недостижимой вершиной. Но времена меняются. Я жажду силу. И я нашел человека, который дал мне ее. Вот только это не главное, Фердинанд. Мы похожи с этим человеком. Первый единомышленник за всю мою жизнь. Ни в школе, ни в семье не нашлось никого!
— Ты про Хаоса. Он искусный лжец, Барсей. Уверен, что нет ни единого человека, которого бы он посвятил в свои истинные планы. Искусный лжец лжет тогда, когда открывает рот.
Барсей вернул на лицо маску. Сделав несколько шагов вперед и подняв меч над головой, Гром сказал:
— Мне надоело это слушать. Ты мертв, брат. Убирайся туда, куда тебе положено убраться.
Воля Меча направилась к Сильнейшему. Призрака можно изгнать одной лишь Волей, и Гром отлично знал это.
Но его Воля Меча разбилась вдребезги перед Сильнейшим.
— Что? Это невозможно! Ты мертв!
— Да, мертв. Но я был Сильнейшим! — прокричал Фердинанд. — Моя Воля осталась со мной! Ты стал сильным, Барсей. Никто тебя не понимал? Думаешь, тому, кто решил утвердить мир в Централе, было легко? Я нес на своих плечах огромный груз. И взрастил в своих кулаках огромную силу.
Удар Сильнейшего был быстр. Барсей лишь успел поднять меч и собрать Волю, как его отбросило обратно к лестнице.
— Дерись, брат. Я покажу тебе, чего стоит титул Сильнейшего, — сказал Фердинанд, заставляя стены трескаться от натиска Воли.