— Рада, что интеграция прошла успешно.
В вопросах интеграции андроидов в человеческую среду мне равных нет во всём городе. Конечно, я многим рискую. Нужно не только укрыть у себя беглую машину, но и суметь без вреда для её цифрового рассудка внедрить в сознание человеческие эмоции и фактически «научить жить». Грегориан был проблемным. Но я рада, что он наконец обрёл себя. Хоть для меня это значит лишь то, что я ответственно выполнила свою работу — не более того.
— Что ж, хорошо. А как ты собрался объяснить ей своё бесплодие?
— Хирургической операцией, осуществлённой во время службы в космических войсках, — отчеканивает Грегориан.
— Говори проще. Если будешь выражаться подобными словечками, тебя раскусят в два счёта. Просто скажи, что воевал, и что тебе отрезали яйца в плену. Кстати, твоё внешнее состояние это подтверждает.
— До близкого контакта у нас ещё не доходило.
— Люди зовут это «секс», Грегориан, — вздыхаю и слышу вежливое покашливание Хрипуна. — Мне пора работать. Удачи тебе.
Не дав андроиду попрощаться, я через взломанную функцию киберфона удаляю все его воспоминания обо мне и о Салоне. Ни к чему оставлять ищейкам хлебные крошки.
Хрипун доставил обещанный бекон и бренди. От бутылки с тёмной жидкостью несёт палёным.
— Смотрю, выпивка прямиком с поля боя? — приподнимаю одну бровь. — У тебя хорошие каналы поставки. Пожалуй, ещё придержу тебя месяцок, прежде чем заменить.
— А можно просто приобрести обновление, — с лёгкой обидой просипел Хрипун. — Кстати, у дверей уже кто-то стоит.
— Лень идти к видеофону, — спешно поглощая бекон, отзываюсь я. — Как он выглядит?
— Минуту, должен прочистить камеру, — система зашипела, запуская какие-то внутренние процессы.
— Вопрос о твоей замене всё ещё актуален.
Хрипун пропускает остроту мимо своих цифровых ушей — он привык за столько лет.
— В возрасте, седой. Серый плащ, чёрная шляпа. Ни усов, ни бороды.
— Андроид?
— Анализирую. Нет, человек.
— Какого чёрта ему здесь надо? — осушаю первую рюмку бренди и закусываю найденным на столе крекером. Мысли выстраиваются в логическую цепочку. Если гостя не интересует интеграция, значит, он ищет законных способов наслаждения. Например, желает отправиться в виртуальный мир, чтобы предаться воспоминаниям. Да, такие приходят иногда — приносят с собой кассеты, на которых остались крупицы их жён, мужей, детей, домашних животных… Виртуальная среда даёт хоть на несколько часов вновь увидеться с мёртвыми, пообниматься с ними, потрепаться на привычные темы. Правда, из вирта мало кто выходит в своём уме и при памяти — цифровой мир питается человеком в минуты единения, высасывает самое ценное, что можно добыть из мешка с костями — его душу.
Немудрено, что каждого третьего такого визитёра мне приходится после сеанса садить в такси и отправлять в психлечебницу.
— Мне впустить его? — осведомляется Хрипун.
— Погоди… Руки держит в карманах?
— Да, госпожа.
— Сукин сын! — бросаю ругательство к потолку. — Шпик?
— На правительственного агента не похож. И он не один.
Машинально бросаю взгляд на револьвер, валяющийся на столе. Однажды один такой уже приходил ко мне. Я была неосторожна, и он вынюхал, что я помогаю беглым андроидам.
Прискорбно, но любимому папочке в шкафу в тот день пришлось немного потесниться.
— А с кем он, Хрипун?
— Девочка. На вид лет двенадцать. Она мёрзнет. Вся промокла — на улице дождь.
— Он и не прекращается в этом грёбаном городе, — напоминаю я. — Что ж, впускай. Турель не активируй. Не будем их пока пугать.
Хрипун послушно отпирает входную дверь, и я выпрямляюсь в кресле, готовая к общению с потенциальными клиентами. Револьвер скрыт листом бумаги. Реакция у меня неплохая, волноваться не о чем… И всё же волнуюсь. Никогда раньше в Салон не приводили детей.
Седой мужчина входит первым. Я прищуриваюсь, оцениваю его на вид — потрёпанный, явно не из состоятельных. Не женат — кольца нет. Облизывает губы, почуяв в воздухе пары бренди — алкоголик. В уголках глаз залегли чёрные пятна — употребляет «панацею», судя по всему, около месяца. Странный тип. Не люблю таких.
Девочка. Вот кто интересен. Рыженькая, худенькая. Скромная, зажатая, смотрит на меня как на диковину. Смешная — кто-то заплёл ей волосы в четыре длинных хвоста. Затравленная, как сомик среди пираний. Впрочем, в этом городе других детей и не водится.