– Громкие возгласы и претензии не сделают тебя привлекательной в мужских глазах.
– Ну разумеется, – насмешливо фыркнула девушка, но голос все же понизила: – Скажите это ей.
Она раздраженно мотнула подбородком в сторону тетки. Стефан прислушался.
– Признаюсь по секрету, мой милый друг, – наклонилась поближе к герцогу Оливия. – Я совсем не хотела сегодня сюда идти, но ваше присутствие может превратить любой скучный вечер в жемчужину сезона…
«Секрет», произнесенный таким громким шепотом, что расслышали даже слуги в соседней комнате, казался несколько странным. Но герцог Лечовски только улыбнулся:
– Вы преувеличиваете, госпожа Матсус. Именно беседа с вами делает этот вечер волшебным.
Стефан поймал торжествующий взгляд Оливии, покосился на закусившую губу Шарлотту и едва слышно протянул:
– О, как все запущено…
– Сделай же хоть что-нибудь! – возмущенно прошипела девушка, чувствительно ткнув его локтем в бок.
– Что, например? – усмехнулся Стефан.
– Не знаю! В конце концов, кто из нас признанный ловелас и любитель чужих жен? Отвлеки ее как-нибудь! Комплимент скажи или розу подари. Что у тебя для таких случаев припасено?
Стефан с трудом сдержал неприличный смех. Шарлотта своей непревзойденной наивностью заставляла его чувствовать себя одновременно и гением, и последним мерзавцем.
– У меня много чего припасено, – справившись со смехом, проговорил он. – И в данном случае это совсем не комплименты.
– А что же? Ругательства?
– Точнее, комплименты, но… – протянул Стефан, пропустив сердитое замечание девушки мимо ушей. – Послушай, прелесть моя, а что ты… м-м-м… что ты знаешь о ревности?
– О ревности? – округлила глаза Шарлотта. – Отвратительное чувство.
– И все? – мученически возвел глаза к потолку он. – Ну хорошо. Займемся обучением всерьез. Итак, новый урок называется «Ревность».
* * *
– Это я должна ревновать? – опешила девушка.
– Зачем?
– Но ты сказал…
– Разве говорил, что ревновать должна ты? Пусть этим занимаются они. – Стефан кивнул в сторону герцога, по-прежнему млеющего под потоком комплиментов, которые обрушила на него Оливия. – Да не смотри на них! Смотри на меня. У тебя прекрасные глаза… В них можно утонуть…
«Вот! Я же говорила!» – чуть было не воскликнула Шарлотта, но вовремя прикусила язык. Живое воображение мигом нарисовало сцену, как она хватает герцога Лечовски за рукав и требует обсудить ее глаза с известным ловеласом Эдгертоном. Девушка прикусила губу, сдерживая улыбку.
– Вот так правильно, – усмехнулся Стефан и, чуть повысив голос, продолжил: – Мне жаль, что я опоздал. Но мне никак не удавалось найти цветок, достойный твоей красоты, милая!
С этими словами он выдернул из петлицы шелковую розу и бережно, как величайшую драгоценность, подал девушке.
– О, она прекрасна, – подыграла та и едва слышно добавила: – И на ней пятно от соуса.
– Не так прекрасна, как ты, – отозвался Стефан и, склонившись к ее ушку, признался: – Это не соус, а вино. Очень вкусное, между прочим.
– И это, разумеется, все меняет, так и скажу, если спросят, – съязвила Шарлотта.
– Ни в коем случае. Если спросят, ты должна по секрету сообщить, что я не могу провести без тебя даже лишний час и заливаю тоску алкоголем.
– К славе ловеласа недостает славы пьяницы?
– Безусловно. Хочу собрать коллекцию человеческих пороков. Кроме того, дамы так любят спасать заблудшие души: с такими слухами мои акции на рынке любви вырастут вдвое.
– А ты не забыл, что у нас цель – поднять мои акции, а не твои? – с непривычной смесью веселья и раздражения вопросила Шарлотта.
– А ты оглянись, – с долей самодовольства фыркнул Стефан и впервые за весь разговор отстранился, вдруг заинтересовавшись закусками.
Шарлотта поспешно последовала его совету. И тут же натолкнулась на заинтересованный взгляд герцога Лечовски. Он чуть приподнял свой бокал, словно салютуя ей:
– Прекрасные дамы делают этот вечер незабываемым!
Только теперь до нее дошло, как все происходящее выглядело для гостей. Она сидела незаметной мышью ровно до того момента, пока не появился Эдгертон. А потом… Громкие комплименты, интимные шепотки, цветок этот несчастный, да еще и нежные взгляды, которые то и дело бросал на нее Стефан. Да и она хороша: зарумянилась, разулыбалась.
– Негодяй! Теперь все думают, что ты за мной ухаживаешь, – поморщилась она.
– Бери выше, дорогая, – покровительственно улыбнулся мужчина. – Теперь все думают, будто у нас роман.