Запечатав конверт, она вручила записку горничной и, памятуя о неуемном любопытстве Оливии, прошла со служанкой до самых ворот, убедившись, что послание благополучно покинуло дядюшкин дом.
Предосторожность оказалась нелишней: не успела служанка скрыться из виду, как появилась тетушка.
– Чем ты занята? – недовольно поинтересовалась она.
– Ничем, – пожала плечами девушка.
– А почему дома? Ты вроде бы не собиралась возвращаться так рано? – с подозрением прищурилась Оливия.
– Голова разболелась. Вы же знаете, как это бывает.
– Когда болит голова, надо лежать в постели, а не болтаться по городу.
– Я как раз собиралась лечь, – покорно кивнула девушка.
Злить вздорную тетку перед ритуалом в планы Шарлотты не входило. С тетушки станется ввалиться с нотациями в самый неподходящий момент и все испортить.
– К ужину не ждать? – поджала губы Оливия.
– Нет, попробую немного поспать, – покачала головой Шарлотта.
– Долгие прогулки неизвестно где и с кем никому не идут на пользу.
Шарлотта вспыхнула, но, подавив гнев, заставила себя промолчать и направилась в дом.
Словно что-то подозревая, Оливия проводила ее до комнаты, самолично помогла раздеться и удалилась только после того, как племянница действительно улеглась в постель. И то окинула комнату таким внимательным взглядом, словно высматривала толпу незваных гостей.
Выждав для верности с полчаса и убедившись, что возвращаться тетушка не планирует, Шарлотта выбралась из-под одеяла и, прокравшись к двери, щелкнула замком. Облегченно перевела дух – теперь хотя бы не будет неожиданностей – и, надев халат, занялась ритуалом.
Магия, как дрессированная болонка, послушно укладывалась в линии конструкта, легкой невидимой паутинкой отслаиваясь от пальцев. Выбранный для вместилища кулон с горным хрусталем наливался волшебным голубоватым светом. И вместе с тем в груди у девушки расползался холод.
Когда камень в кулоне вспыхнул в последний раз, Шарлотта уронила безделушку на стол. Под сердцем словно завязался ледяной узел – тянущая пустота там, где еще недавно пульсировал теплый сгусток магии, оказалась неожиданно неприятной.
«Ничего. Я привыкну, – упрямо тряхнула головой девушка. – Все равно это рано или поздно пришлось бы сделать».
Она посмотрела на лежащий на столе кулончик и быстрым движением сунула его в шкатулку с письменными принадлежностями – подальше от соблазна. Из коридора донеслись недовольный бубнеж Оливии и басовитый говор дяди.
Шарлотта только и успела щелкнуть замком и молнией нырнуть в постель, как в дверь постучали. Девушка предпочла не отзываться, притворившись спящей. Створка все равно тихонько приоткрылась, и в комнату сунулась Оливия. За ее спиной маячила массивная фигура полковника.
«По себе судите, тетушка?» – мысленно усмехнулась Шарлотта, сквозь опущенные ресницы любуясь плохо скрытым разочарованием на лице тетки.
– Ты слишком строга к ней, дорогая, – пророкотал полковник.
– Я всего лишь забочусь о ее добром имени. Да и нам скандал на пользу не пойдет. Какой позор, племянница полковника Матсуса по ночам принимает мужчин!
– Но она никого не принимает, как видишь, – нахмурился дядюшка, смерив жену каким-то странным взглядом.
– Я имею в виду, был бы скандал, – почуяв неладное, сдала назад Оливия. – Девочка еще слишком юна и наивна, чтобы понимать, что нужно от нее мужчинам. Так и до беды недалеко.
– Это да, – ухмыльнулся полковник, одной рукой обнимая супругу, а другой подкручивая ус. – Нам, мужчинам, всегда нужно только одно.
Дверь так же тихо закрылась, а Шарлотта вынуждена была закусить уголок подушки, чтобы не расхохотаться в голос. Слишком потешным стало выражение лица Оливии, прижатой к плотному боку полковника. На такое завершение вечера тетя явно не рассчитывала.
Наутро Шарлотта Фанталь проснулась совершенно разбитой, зверски голодной и отвратительно пустой. Ледяной узел под сердцем за ночь никуда не делся. Казалось, он стал еще ощутимее. «Привыкну», – закусила губу девушка, направляясь в душ. Письменный стол, а вместе с ним и шкатулку, в которой лежал кулон с запечатанным магическим даром, она обошла по большой дуге, подальше от соблазна.
Но Шарлота не учла, что ее терпение подвергнется еще большему испытанию. Путешествие до парка с кулоном, словно жгущим кожу сквозь ткань кармашка, показалось девушке вечностью. Почти бегом добравшись до голубой беседки, она принялась расхаживать взад-вперед, нетерпеливо поглядывая на видневшиеся над деревьями башенные часы. К счастью, в такой ранний час гуляющих в парке было немного, и некому было оценить эту возмутительную картину. Впрочем, девушке в тот момент было не до приличий. Почему-то в книгах не писали, какими отвратительными ощущениями сопровождается отторжение родной магии. А призрачная возможность «передумать» стала подобием извращенной пытки.