– Надо было, – не стал спорить Стефан.
Он был слишком ошарашен, чтобы объяснять женщине ее ошибку. Предпочитает Оливия думать, что потенциального любовника гонят прочь неотложные дела – пожалуйста. Не растолковывать же, в самом деле, какое впечатление она производит, с обозленной прелестницы станется натравить на строптивого ловеласа болвана-мужа. А Стефан еще с первым поединком не разобрался, чтобы ввязываться во второй.
Пропуская мимо ушей пожелания удачи и фривольные намеки, Эдгертон кое-как вырвался из чрезмерно гостеприимного дома полковника Матсуса и в сердцах прошагал два квартала, даже не заметив этого. Только едва не угодив под выскочивший из-за угла экипаж, опомнился и начал думать более связно.
«Шарлотта вернулась домой? Но почему?!»
Вчера они расстались на самой доброй ноте. Стефан проводил девушку до дома, присмотрел, чтобы она спокойно ушла за ворота, и только потом отправился к себе. К ужину Шарлотта тогда вполне успевала и никаких намеков на желание уехать не делала. Так что же случилось за несчастный час между их расставанием и злополучным ужином?
«Может, передумала проводить ритуал? Бред! Сама же предложила, – рассуждал он, устроившись за столиком в первой попавшейся кофейне и грея ладони о большую кружку отвратительного кофе. – Или все-таки передумала? Первый поцелуй – то сокровище, которое девушки не хотят дарить кому попало… Но это не объясняет такой скоропалительный отъезд! Почти побег».
Стефан покачал головой и машинально глотнул из кружки. Скривился, с трудом заставив себя проглотить чрезмерно горькую жидкость с привкусом паленой пакли, и отставил негодный напиток в сторону. Ситуация казалась странной до абсурда. Сомнительным было уже то, что такая девушка, как Шарлотта, в принципе вдруг отказалась от своих обязательств. Она всегда производила впечатление порядочного и честного человека и явно собиралась сдержать свое слово. Да что там! Несколько дней назад она чуть не сдержала его досрочно и не сделала этого только по желанию самого Стефана.
– Но даже если… – пробормотал он, невидящим взглядом скользя по мокрой улице за окном. – Даже если она вдруг передумала и решила оставить меня в дураках, то почему уехала заодно и от своего любимого герцога? Наверняка в этом все дело! Лечовски! Это он уехал!
Эдгертон вскочил и принялся озираться в поисках мальчишки-газетчика. Стоило сверкнуть в пальцах мелкой монетке, как тот выскочил из ближайшей подворотни, где прятался от дождя.
«Новостей светской жизни» у него, разумеется, не оказалось, но такое событие, как отъезд из города герцога Лечовски, не обошли бы своим вниманием и простые «Магические ведомости».
Быстро пролистав мокрые страницы, Стефан убедился, что ни о чем подобном и речи не шло. Мало того: на следующей неделе ожидался большой прием по случаю приезда очередного представителя герцогской фамилии.
В сердцах отшвырнув газету, мужчина зарылся пальцами во влажные волосы, пытаясь унять ноющую головную боль. «И все равно не верю. Она не могла так поступить. И не бросила бы ни с того ни с сего своего драгоценного Лечовски!»
Оставив на столике кофейни несколько монет, Стефан вернулся домой, переоделся и на этот раз, как положено вызвав извозчика, отправился наносить визиты. С Шарлоттой что-то случилось, и он намеревался любой ценой выяснить, что именно. О предстоящем поединке он, как ни странно, почти не думал.
Стефан потратил весь день. Посетил всех городских сплетниц. Был мил, обходителен и почти не скрипел зубами, когда его в сотый раз начинали расспрашивать о нашумевшей дуэли. Вот только все эти жертвы не принесли никакого результата. Шарлотта как сквозь землю провалилась. Болтуньи, которых Эдгертон расспрашивал осторожно, но дотошно, ничего нового о ней не знали. На двух приемах, куда Стефан заскочил совсем уж от отчаяния, девушка тоже не появилась, как, впрочем, и полковник Матсус с супругой.
Между визитами он успел раз десять побывать дома в надежде, что там его ждет сама Шарлотта или хотя бы записка, объясняющая происходящее. Но нет. Везде царила тишь да гладь, насколько это вообще возможно для той банки с пауками, которая именовалась светским обществом.
В конце концов Стефан не придумал ничего лучшего, кроме как снова вернуться к дому полковника. Раз хозяева не желали говорить правду, то можно хотя бы расспросить прислугу. Золотые монеты вместе с обходительностью уже не раз открывали опытному ловеласу запретные двери и чужие тайны.
Вскоре его терпение было вознаграждено: калитка в воротах приоткрылась, и на улицу выскочила девушка в черно-белом платье горничной. Лавируя между повозками и прохожими, она наискосок пересекла мостовую и заскочила в пекарню, на минуту опередив пекаря, уже принявшегося опускать тяжелые ставни на ночь.