«Кому-то приспичило пожевать булочку? – хмыкнул Стефан. – Держу пари, это Оливия. Только от нее можно нестись сломя голову, обгоняя лошадей и перескакивая повозки».
Он спокойно подошел к булочной и подхватил горничную под локоток в тот момент, когда она, обнимая большой бумажный пакет, вышла наружу.
– Красавица! Мне срочно нужна ваша помощь. Это вопрос жизни и смерти! – сказал он.
Девчонка охнула, едва не выронив покупки, но Стефан галантно поддержал пакет.
– Это займет всего несколько минут.
– Простите, господин, – словно не заметив ни обходительный тон, ни серебряную монету, которую мужчина демонстративно крутил в пальцах, служанка попыталась вывернуться, – но я очень спешу. Попросите кого-нибудь другого.
«Шарлотта плохо на меня влияет, теряю навыки прямо на глазах», – подумал Стефан. Впрочем, невзирая на такие мысли, выпустить попавшуюся горничную он не планировал.
– Но мне можете помочь только вы! Вы же служите у полковника Матсуса?
– Да, верно, – подтвердила очевидное девчонка, нетерпеливо косясь на особняк.
– Тогда вы должны знать Шарлотту Фанталь. Она племянница хозяина. Мне просто необходимо встретиться с ней. Я…
– Отпустите меня! – словно он сказал что-то страшное, рванулась девушка.
Стефан недоуменно сморгнул. Нечто подобное он произносил в среднем раз в месяц, пробираясь к изнывающим под гнетом ревнивых мужей прелестницам, и никогда не сталкивался с этакой реакцией.
– Пустите, или я закричу! – повысила голос служанка и так сильно дернулась в сторону, что затрещала ткань платья.
Заметив неодобрительные взгляды прохожих, Стефан неохотно разжал пальцы. Девчонка только этого и ждала. Бросилась прямо под копыта лошади и, каким-то чудом разминувшись с повозкой, умчалась под громкую ругань перепуганного возницы.
«М-да… Это уже не потерянные навыки, это настоящая деградация, – покачал головой Эдгертон, глядя ей вслед. – Но почему служанка так перепугалась, когда я упомянул Шарлотту? До того момента она хоть и неохотно, но слушала».
Сообразив, что ждать, пока из особняка появится кто-нибудь еще, можно до утра, Стефан ругнулся и свернул в переулок. Полковник строился с размахом. Дом был окружен обширным садом, да и служебных построек хватало. Пришлось поплутать в тупичках и подворотнях, прежде чем показалась стена, за которой располагались конюшни и задний двор. Тут никаким привратником и не пахло.
Мужчина подгадал подходящий момент, когда на узкой улице никого не было, подпрыгнул, подтянулся и почти бесшумно перемахнул высокий забор. Темная громада особняка с редкими пятнами освещенных окон недвусмысленно подсказывала, что хозяева дома, но гостей не звали.
– А гости сами пришли, – тихо фыркнул Эдгертон. – Будьте так любезны – не встречайте.
Осторожно, пережидая редкие встречи с припозднившимися слугами в густой тени живой изгороди, Стефан пошел к дому. К счастью, любвеобильная Оливия, к которой теперь он не желал подходить и на пушечный выстрел, еще на заре знакомства поведала ему о расположении комнат.
При всем нетерпении он потратил какое-то время, рассматривая окна и высчитывая, какое из них должно принадлежать Шарлотте. Нужное по его расчетам окошко приветливо светилось тусклым оранжевым светом. Как, впрочем, и несколько соседних.
«Значит, я прав, и она никуда не уехала? Интересные дела творятся», – проворчал себе под нос Эдгертон, подходя к стене и пробуя на прочность толстые плети плюща.
О том, что в темноте вполне мог ошибиться и после всех усилий оказаться в «комнате отдыха» Оливии или вообще ввалиться в спальню к полковнику Матсусу, Стефан старался не думать.
Наконец он ухватился за узкий карниз и, подтянувшись на руках, тихо постучал в стекло. Никто не отозвался. Стефан покосился на ближайшее освещенное окно, за которым то и дело мелькала какая-то массивная тень, и постучал снова, чуть громче. Из комнаты донесся невнятный возглас, а потом появился тоненький, словно невесомый силуэт.
«Ну, по крайней мере, это точно не полковник», – отчаянно подумал Эдгертон, когда оконная створка распахнулась, на сантиметр разминувшись с его ухом.
Глава 12
Шарлотта остановившимся взглядом смотрела в закрытую створку двери, не замечая, как превращает в клочья подвернувшийся под руку платок.