У Юры захватывало дух, когда по вечерам, сидя у костра на берегу какой-нибудь безыменной таежной речки в окружении выветренных гигантских каменных столбов, похожих на молчаливых стражей, он слушал рассказы Файнштейна о том, как много лет назад древнюю горную страну, на которой они сейчас находились, — Сибирскую платформу — пробили снизу мощные алмазные вулканы, как высоко в небо поднялись фонтаны алмазной лавы и как, застыв, образовали алмазные жерла — знаменитые кимберлитовые трубки, которые искали в тайге геологи.
Наслушавшись этих рассказов, Юра уходил в тайгу, ложился спиной на мох и, заложив руки за голову, подолгу смотрел на испещренное звездами небо. Смелые проекты и планы обуревали его. Найти свою Атлантиду — таинственную кимберлитовую трубку, свою «Хабардинию», — найти во что бы то ни стало! Эта мысль накрепко засела в его упрямую голову.
В тайге Юра возил с собой книжки. Премудрости геологической науки, поддающиеся изучению с таким трудом, когда начинаешь одолевать их прямо после школьной скамьи, здесь, в тайге, в соединении с естественными «наглядными пособиями» давались легко. Двойной курс высшей школы — теоретический и практический — Хабардин прошел с такой быстротой, как, пожалуй, ни один из его сверстников. Уже на третий год работы в экспедиции Файнштейн стал поручать ему исследования, которые были под силу только инженерам геологам.
Юра умело справлялся с ними. Самостоятельно исследовал он русла рек Чирко, Чеки, Лахарханы, Нижнего Вилюя. Его отчеты о маршрутах и геологических работах были четки, ясны, давали выразительную картину поисковых перспектив в исследованных районах. О воспитаннике Григория Файнштейна заговорили в экспедиции как об одном из самых способных молодых геологов. Многие удивлялись: такой молодой, а ужо успел кончить институт и завоевать репутацию отличного производственника и опытного таежника. А когда им говорили, что никакого института Хабардин не кончал, удивлялись еще больше.
Вскоре Юре доверили большую и ответственную работу — во главе большого поискового отряда исследовать русло реки Маркоки. На Маркоке никто из геологов-алмазников еще не был. Хабардин выполнил и это задание. И тут произошло то, о чем он так мечтал в детстве…
После маршрута по Маркоке Юрий уехал в отпуск. И вот, возвращаясь на центральную базу экспедиции, он заспорил в самолете с незнакомым геологом о быстроте течения воды в Маркоке.
— Давайте вычислим на бумаге, — говорил незнакомый геолог, рисуя в блокноте русло Маркоки. — Вот здесь у нас устье реки, вот здесь Хабардино, здесь…
— Что, что, — перебил его Юрий, — как вы сказали?
— Я говорю, что вот здесь устье реки, а вот здесь Хабардино — так называют теперь это место, по имени геолога Хабардина, работавшего здесь в прошлом году.
— Кто называет? — спросил Юра, чувствуя, что все внутри у пего опускается вниз.
— Да все геологи-алмазники называют. А вы разве не слышали?
Все дальнейшие объяснения о быстроте течения Маркоки входили Юре в одно ухо и тут же выходили из другого. Он соглашался со всем, что говорил незнакомый геолог.
Прилетев в Нюрбу, Юра, не заворачивая домой, пошел прямо в геологическую библиотеку экспедиции и попросил карту Маркоки. На том месте, где в прошлом году он вместе с товарищами по отряду поставил два зимовья, мелкими черными буковками было выведено: «Хабардино»…
Весной 1955 года в библиотеке Амакинской экспедиции, где работали не имеющие отдельных кабинетов молодые геологи, висел красочный плакат. Па нем аршинными буквами было намалевано двустишие:
Этот стишок пользовался в Амакннской экспедиции в то время приблизительно такой же популярностью, как в Петрограде в 1917 году двустишие Маяковского:
Последний день существования тайн коренных алмазных месторождений — кимберлитовых трубок — был уже действительно близок. Год назад ленинградский геолог Лариса Попугаева нашла по пиропам — спутникам алмаза — первую в Советском Союзе кимберлитовую трубку «Зарницу». Геологов Амакипкп охватила «пиропная лихорадка». Все вспоминали, что в прежних маршрутах находили массу похожих на пиропы красноватых камешков, по, по зная, что это путеводитель к трубкам, спокойно выбрасывали их. Теперь же, когда красный пироп был объявлен «официальным» спутником алмаза, найти трубку в местах старых маршрутов ничего не стоило.
Вообще весной 1955 года среди геологов Амакинской экспедиции царило радостное оживление. Чувствовалось, что именно в этот полевой сезон должен произойти решающий перелом в поисках коренных месторождений. Силон и убедительностью пиропового метода были покорены все. Ждали только, пока сойдет полая вода, чтобы тронуться в путь за кимберлитами по пироповой стежке-дорожке.
И хотя будущие сокровища еще не были открыты, молодежь экспедиции уже считала, что Якутия оставила позади самое богатое алмазами место на Земле — Южную Африку. И поэтому, когда кто-нибудь в разговоре упоминал для сравнения Южную Африку, молодые геологи дружно прерывали его, сердито исполняя хором:
Это двустишие было не менее популярным, чем первое.
И вообще в те предвесенние дни в экспедиции много смеялись и шутили. Например, считалось, что красный пироповый цвет обладает волшебными магическими свойствами: для того чтобы найти кимберлитовую трубку, нужно быть облаченным во все красное. Тем, кто брал под сомнение этот «поисковый» признак, указывали на Попугаеву: Лариса, прилетевшая в алмазную столицу несколько дней назад из Ленинграда, щеголяла по Нюрбе в красных лыжных штанах, в которых она в прошлом году открыла «Зарницу». Попугаевой предлагали за «пироповые» штаны крупные суммы, по Лариса отвечала покупателям, что не может продать штаны по двум причинам: во-первых, они дороги ей как память, а во-вторых, штаны, в которых открыто первое в Советском Союзе коренное месторождение алмазов, естественно, не могут быть оценены ни в одной из существующих на свете валют.
…Вместе со всеми готовился к наступлению на кимберлиты и комсомолец Юрий Хабардин. Его отряд еще с зимы был заброшен в бассейн реки Малая Ботуобпя. «Весловали» половину апреля и целый май. Юрий часто выходил из палатки и подолгу глядел на залитые талой водой косы реки, в которых была скрыта путеводная пироповая «нитка».
Наконец вода сошла.
— Можно выступать, — сказал Юра, в последний раз осмотрев косы.
Оп даже не догадывался о том, что всего через несколько дней отрядом будет открыто одно из самых богатых коренных месторождений алмазов в мире — знаменитая «Трубка Мира».
Вот как это произошло.
…10 июня с места стоянки 132-й разведочной партии Амакинской экспедиции на реке Малая Ботуобия вышел в поисковый маршрут отряд геолога Юрия Хабардина. Отряд был небольшой: геолог Катя Елагина, старший коллектор Володя Авдеенко, каюр-проводник Иннокентий Иевлев. В распоряжении отряда было пятнадцать оленей.
На второй день пути геологи вышли к небольшой таежной речке Ирелях. Беря через каждые триста-пятьсот метров пробы, двинулись вниз по течению Ире-ляха. В речных косах и на перекатах сразу же обнаружили алмазы и пиропы.