О, это уже слишком! А стоило Себастьяну рассердиться, он сразу становился высокомерным. И весьма насмешливым. Потому Себ повернулся к Аннабель и театрально выбросил вперед руку, словно вопрошая «как же так?!».
— А я-то считал, что уехал служить в армию! «За короля и отечество», и все в таком духе.
Вокруг начала собираться небольшая толпа. Похоже, леди Чаллис и ее гости прекратили-таки претворяться, что ничего не замечают.
— Надеюсь, я не ошибся, — добавил Себ, поворачиваясь к зевакам с отменно сыгранным недоумением на лице. — А то я там во Франции кучу народу поубивал.
Кто-то хихикнул. Другие прикрыли рты в попытках спрятать смех. Но никто — заметил Себ — не двинулся, чтобы вмешаться. И задумался: а сам он, окажись свидетелем подобной ситуации, стал бы вмешиваться?
Скорее всего нет. Уж слишком увлекательно следить за происходящим. Граф брызжет слюной от бешенства, племянник насмехается. Именно этого от него и ждали, — подумал Себастьян. Ведь о его обаянии ходят легенды, он неимоверно остроумен и никогда не выходит из себя.
Лицо Ньюбури приобрело какой-то совершенно невероятный пурпурный оттенок. Граф отлично понимал, что раз Себастьян шутит, публика на его стороне. В конце концов, конечно, большинство поддержит обладателя богатства и титула, но сейчас, в этот самый момент, почтенный граф выглядел настоящим шутом. А Себ знал, что дядюшка это люто ненавидит.
— Не суй свой нос куда не следует, — рявкнул дядя. Потом приблизился и наставил толстый, похожий на сосиску палец прямо в грудь Себастьяна. — Мисс Уинслоу тебя вообще не интересовала, пока ты не услышал, что я задумал на ней жениться.
— На самом деле, все не так, — почти любезно парировал Себастьян. — По правде говоря, я бы сказал, что это вы потеряли к ней всякий интерес, пока не поняли, что ею заинтересовался я.
— Последнее, чего мне хочется, это твоих объедков. А она, — тут граф мотнул головой в сторону Аннабель, которая с неприкрытым ужасом следила за разговором, — несомненно, скоро превратится в таковой.
Напряжение Себастьяна враз подскочило.
— Осторожно, — опасно мягким тоном предостерег он. — Вы оскорбляете леди.
Лорд Ньюбури в ответ закатил налитые кровью глаза.
— Я оскорбляю шлюху.
Вот тут-то это и произошло. Себастьян Грей, человек, избегавший всяческих конфликтов, солдат, проведший всю войну вдали от атак, по одному отстреливая врагов, мужчина, считавший гнев бесконечно нудным делом…
Буквально впал в неистовство.
Все мысли исчезли, остались только чувства. Внезапно он перестал понимать, что вокруг него говорится или делается. Все его существо словно сжалось в пружину, а потом дикий, примитивный крик непроизвольно вырвался из его горла — больше он не мог контролировать ни речь, ни тело, которое резко метнулось вперед, пронеслось над полом и повалило дядюшку на пол.
Они стукнулись об стол, от веса лорда Ньюбури древесина раскололась и на пол полетели два горящих канделябра.
Раздался чей-то визг и Себастьян краем сознания отметил, что кто-то, похоже, пытается сбить огонь, но, по его мнению, даже если бы этот чертов дом сгорел дотла, то и это бы не остановило его на пути к единственной цели.
Сдавить руками дядино горло.
— Извинись перед дамой! — заорал Себ, треснув коленом туда, где побольнее.
Ньюбури ответил на этот оскорбительный удар глухим воем.
Пальцы Себастьяна почти сладострастно надавили на дядино горло.
— Что-то непохоже на извинения.
Дядя злобно глянул на племянника и плюнул.
Себ даже не моргнул.
— Из-ви-нись, — повторил он, раздельно выговаривая каждый слог.
Вокруг него кричали, а кто-то даже схватил его за руку, пытаясь стащить с дяди, пока тот еще жив. Но Себастьян не понимал, что ему говорят. Ничто не могло пробиться сквозь горячий рев крови в его голове. Когда-то он служил в армии. Со своего снайперского насеста он убил десятки французских солдат и при этом ни разу ему не хотелось отнять у человека жизнь.
А вот сейчас, видит Бог, захотелось.
— Извинись, или, да простит меня Господь, я убью тебя, — рявкнул он. И сжал пальцы сильнее, чувствуя едва ли не ликование, когда глаза дяди выкатились из орбит, лицо посинело и…
И тут его сорвали с родственника, оттащили в сторону, и он услышал, как Эдвард тяжело дышит рядом и шипит:
— Возьми себя в руки!
— Извинись перед мисс Уинслоу, — зарычал Себастьян, пытаясь вырваться. Но Эдвард и лорд Чаллис вцепились в него с двух сторон.
Два других джентльмена помогли лорду Ньюбури сесть — на полу, среди обломков исковерканного стола. Граф жадно глотал воздух, лицо его все еще сохраняло жуткий багровый оттенок, но в нем достало ненависти, чтобы попытаться плюнуть в сторону Аннабель и прохрипеть:
— Шлюха.
Себастьян вновь зарычал и рванулся к дяде, таща за собой и Эдварда, и лорда Чаллиса. И эта группа успела сделать несколько шагов, прежде чем Себастьяна смогли усмирить и не дать ему добраться до графа.
— Извинись перед дамой, — рявкнул он.
— Нет.
— Извинись!!!
— Все в порядке, — сказала Аннабель. А может, и не именно это. Даже ей не удавалось пробиться сквозь туман ярости в мозгу Себа.
Он снова рванулся вперед, пытаясь дотянуться до дяди. В висках у него стучала кровь, сердце гремело, все тело буквально горело жаждой драки. Он хотел бить. Уродовать. Но Эдвард и лорд Чаллис все еще держали его, потому он справился с дыханием и произнес:
— Извинитесь перед мисс Уинслоу, или, видит Бог, я потребую удовлетворения.
Взгляды толпы резко устремились на него. Он говорил о дуэли? Даже сам Себастьян не знал наверняка.
Но лорд Ньюбури, шатаясь, поднялся на ноги и произнес только:
— Уберите его от меня.
Себастьян снова двинулся вперед, несмотря на отчаянные попытки двоих удержать его. Он смотрел, как Ньюбури отряхивает рукава, а в мозгу билась единственная мысль: «Это неправильно. Все не может закончиться вот так, Ньюбури не может просто взять и уйти. Это нечестно, неправильно, Аннабель заслуживает лучшего».
И тогда он сказал это. На сей раз совершенно недвусмысленно:
— Назовите своих секундантов.
— Нет! — вскрикнула Аннабель.
— Черт побери, что ты творишь?! — рявкнул Эдвард, дергая его в сторону.
Лорд Ньюбури медленно обернулся, пораженно глядя на племянника.
— Ты рехнулся? — жарко прошептал Эдвард.
Себастьян наконец стряхнул кузена.
— Он оскорбил Аннабель и я требую удовлетворения.
— Он же твой дядя.
— Я его не выбирал.
— Если ты его убьешь… — Эдвард бешено замотал головой. Он посмотрел на лорда Ньюбури, потом на Аннабель, снова на Ньюбури и наконец повернулся к Себастьяну с полными ужаса глазами. — …Ты же его наследник. Все решат, что ты убил его из-за титула. Тебя бросят в кутузку.
«Скорее, повесят», — мрачно подумал Себастьян. Вслух же произнес:
— Он оскорбил Аннабель.
— Мне все равно, — быстро произнесла Аннабель, подходя к Эдварду. — Честное слово, все равно.
— Мне не все равно.
— Себастьян, пожалуйста, — проговорила она. — Так будет гораздо хуже.
— Подумай, — потребовал Эдвард. — Так ты ничего не выиграешь. Ничегошеньки.
Себастьян знал, что оба они правы, но он не мог успокоиться настолько, чтобы признать их правоту. Всю жизнь дядя только и делал, что оскорблял его. И всячески обзывал — иногда заслуженно, чаще нет. Себастьян лишь отмахивался, поскольку так уж он был устроен. Но когда Ньюбури оскорбил Аннабель…
Это было невыносимо.
— Я знаю, что я не… то, как он меня назвал, — тихо сказала Аннабель, кладя руку ему на рукав. — И я знаю, что ты тоже это знаешь. А остальное мне неважно.
Но Себастьян жаждал мести. И ничего не мог с собой поделать. Он чувствовал детское, мелочное желание причинить дяде боль. И унижение. И так уж получилось, что удовлетворяя это желание, он одновременно мог достичь и главной цели своей жизни — сделать Аннабель Уинслоу своей женой.