С каждым толчком она ахала, выгибалась, поднимала бедра и прижималась к нему все теснее. Он пытался замедлить движение, дать ей время привыкнуть к себе, но каждый ее стон, казалось, был молнией, зажигавшей пожар в его крови. А каждое ее движение заставляло его проникать еще глубже.
Он прикоснулся рукой к ее груди и едва не кончил от одного этого прикосновения. Грудь была идеальна — мягкая, круглая, великолепная, полностью наполнившая ладонь.
— Я хочу попробовать тебя на вкус, — прошептал он, и придвинул к Аннабель голову, прошелся языком по нежному соску и почувствовал примитивную радость, услышав ее приглушенный подушками стон.
И, конечно, вошел в нее еще глубже.
Тогда Себастьян начал сосать, думая, что Аннабель самая великолепная, самая женственная в мире, самая… Ему хотелось остаться с ней навсегда, зарыться в нее, любить ее…
Просто любить ее.
И ему хотелось, чтобы ей было хорошо. Нет. Хотелось, чтобы ей было бесподобно. Но ведь для Аннабель все было впервые, а ему говорили, что первый раз редко приносит женщинам удовольствие. А он, черт возьми, так нервничает, что в любой момент окончательно потеряет над собой контроль и кончит, так и не доведя ее до оргазма. Никогда раньше Себ так не нервничал, занимаясь любовью. Но ведь то, чем он занимался раньше… это и не было любовью. Он только сейчас это понял. Между «раньше» и «теперь» существовала огромная разница. И эта разница стонала в его объятиях.
— Аннабель, — прошептал он, едва узнавая собственный голос. — Тебе?.. Ты?.. — Он сглотнул, пытаясь сосредоточиться. — Тебе больно?
Она помотала головой.
— Не больше секунды. Теперь это…
Себастьян затаил дыхание.
— Необычно, — закончила она. — Удивительно.
— Будет только лучше, — пообещал он. И не обманул. Он начал двигаться внутри нее, не первыми, неловкими движениями, когда пытался дать ей привыкнуть к ситуации, а по-настоящему. Он двигался, как мужчина, попавший наконец домой.
Он скользнул рукой между их телами, чтобы касаться ее и одновременно двигаться в ней. Он нашел ее сокровенное местечко и начал дразнить и гладить его, наслаждаясь тем, как участилось ее дыхание, как поднимаются навстречу ее бедра. Аннабель схватила его за плечи — изо всей силы, напряженными пальцами — и с мольбой простонала его имя.
Она хотела его.
Молила об освобождении.
И он поклялся подарить его Аннабель.
Себастьян снова опустил голову к ее груди, начал лизать и посасывать. Если бы он мог, он любил бы ее повсюду одновременно, и, возможно, она чувствовала то же самое, потому что как раз тогда, когда он понял, что не в силах больше сдерживаться, она напряглась и застыла под ним. Вцепилась пальцами в его плечи, а внутри у нее все задрожало, сжимая его. Аннабель стала такой тесной, что едва не вытолкнула его из себя, но он подался внутрь и не успел опомниться, как взорвался прямо внутри нее, достигнув наслаждения одновременно с ней.
— Я люблю тебя, — прошептал он и лег рядом с Аннабель. Обнял ее, подумав, что они подходят друг другу идеально, как ложки в одном наборе.
А потом закрыл глаза и уснул.
Глава 27
В это время года солнце поднималось рано. Открыв глаза и посмотрев на стоявшие на столике у кровати часы, Аннабель увидела, что нет и половины пятого. В комнате все еще царил полумрак. Аннабель выскользнула из постели, накинула халат и подошла к окну, чтобы отдернуть шторы. Бабушка, конечно, дала прошлой ночью Себастьяну разрешение остаться в спальне, но Аннабель понимала, что он не должен здесь находиться, когда проснутся обитатели дома.
Окна спальни выходили на восток, поэтому Аннабель на минутку задержалась у окна, чтобы насладиться рассветом. Небо все еще сохраняло темные ночные краски, но на горизонте солнце уже прочертило сверкающую, розово-оранжевую полоску.
И желтую. В самом низу уже поднималась желтизна.
«Неверный свет зари», — подумала Аннабель. Она все еще не дочитала книжку Горли, но нечто в первых строках романа зацепило ее. Книга нравилась Аннабель. Была ей близка. Аннабель никогда не отличалась богатым воображением, но что-то в том описании нашло отклик у нее в душе.
Она услышала, как Себастьян ворочается в постели за ее спиной и обернулась. Оказалось, что он отчаянно моргает, чтобы проснуться.
— Уже утро, — улыбнулась Аннабель.
— Почти, — зевнул он в ответ.
— Почти, — согласилась она и снова повернулась к окну.
Она услышала новый зевок, потом скрип кровати. Себастьян встал у Аннабель за спиной, обнял ее и положил подбородок ей на макушку.
— Красивый рассвет, — прошептал он.
— Я смотрю всего несколько минут, а он уже успел так измениться!
Аннабель почувствовала, как Себастьян кивает.
— Я почти никогда не встречаю рассвет в это время года, — зевая, сказала она. — Еще так рано!
— А я-то думал, что ты как раз встаешь рано.
— В общем, да. Но не настолькорано. — Тут Аннабель обернулась и посмотрела ему в лицо. — А ты? Мне кажется, полезно знать о будущем муже подобные вещи.
— Нет, — ответил Себастьян. — Если я и встречаю рассвет, то только потому, что еще не лег.
Аннабель едва не пошутила насчет слишком большого количества балов за одну ночь, но тут увидела выражение его глаз.
— Ты не можешь заснуть, — заключила она.
Себастьян кивнул.
— Но этой ночью ты спал, — заметила Аннабель, вспомнив его ровное, спокойное дыхание. — И довольно крепко.
Себастьян моргнул, лицо у него приобрело необычайно удивленное выражение.
— А ведь и правда!
Аннабель, не раздумывая, приподнялась на цыпочки и поцеловала Себастьяна в щеку.
— Наверное, для тебя этим утром тоже началась новая жизнь.
Он долго молча смотрел на нее, словно не зная, что сказать.
— Я люблю тебя, — произнес он наконец и поцеловал ее в ответ. Медленно и нежно, прямо в губы. А потом внезапно предложил: — Пошли погуляем.
— Что?
Себастьян отпустил Аннабель и вернулся к кровати, к куче своей одежды на полу.
— Давай же, одевайся.
Аннабель позволила себе секунду полюбоваться его голой спиной, а потом вернулась в реальность.
— Почему ты хочешь выйти на улицу? — спросила она, но сама уже искала что бы надеть.
— Нельзя допустить, чтобы меня застали здесь, — объяснил Себастьян. — А мне очень не хочется тебя оставлять. Мы скажем всем, что встретились на прогулке.
— Нам никто не поверит.
— Ну конечно нет, но они не смогут доказать, что мы лжем. — Себастьян ухмыльнулся.
Его энтузиазм оказался заразительным, и Аннабель с удивлением обнаружила, что торопится одеться. Не успела она набросить пальто, как он схватил ее за руку и они, давясь хохотом, помчались через дом. По пути им встретилось несколько горничных, которые уже разносили по комнатам воду для умывания, но Аннабель с Себастьяном просто бежали мимо них, не останавливаясь, пока не достигли парадного входа и утреннего уличного воздуха.
Аннабель сделала глубокий вдох. Воздух был восхитительный, бодрящий и прохладный, и сама она чувствовала себя свежей и словно заново родившейся.
— А не спуститься ли нам к пруду? — спросил Себастьян. Потом нагнулся и легко поцеловал Аннабель в ушко. — У меня от здешнего пруда остались бесподобные воспоминания.
Щеки Аннабель вспыхнули, а она-то считала, что ее ничто больше не заставит покраснеть.
— Я научу тебя кидать камешки, — пообещал Себастьян.
— Не думаю, что ты преуспеешь. Я тренировалась годы и годы. Даже братья махнули на меня рукой.
Себастьян изогнул одну бровь.
— А ты не думаешь, что они, возможно, не были вполне… добросовестными преподавателями?
У Аннабель открылся рот.
— Ты только подумай, — продолжал он, — Уинслоу, лучше всех играющая в дартс, Уинслоу, быстрее всех обгоняющая индюка….
— Я приходила третьей.
— …твои способности невероятно раздражают, — закончил он.
— Раздражают?
— Мужчины любят во всем быть первыми, — объяснил Себ.
— Раздражают?!