Аннабель оторвала взгляд от камня:
— И — что?
Слова Себастьяна повисли в воздухе, он неподвижно смотрел на пруд.
Себ помотал головой.
— Ничего. Просто солнце так отражается в воде…
Аннабель посмотрела на воду, потом снова на Себастьяна. Блики на поверхности, конечно, прекрасны, но ей больше нравилось смотреть на него. Он так напряженно, так внимательно смотрел на водную гладь, будто пытался запомнить все до единого переливы света. Аннабель знала, что у него репутация беспечного повесы. Все говорили, что он забавный, легкомысленный, а он выглядел таким задумчивым…
Она подумала, а знает ли хоть кто-нибудь — даже из его собственной семьи — его настоящего?
— Неверный свет зари, — произнесла она.
Себастьян резко обернулся.
— Что?
— Ну, думаю, сейчас уже не совсем заря, но почти.
— Почему ты так сказала?
Аннабель моргнула. Как он странно себя ведет!
— Не знаю. — Она снова посмотрела на воду. Свет все еще был плоским, и пруд в нем казался почти волшебным, особенно в окружении деревьев и пологих холмов. — Наверное, мне просто понравилась эта картина. Это ведь очень хорошее описание. Из мисс Сейнсбури, помнишь?
— Знаю.
Аннабель пожала плечами.
— Я все еще не дочитала.
— А тебе нравится?
Аннабель развернулась к Себастьяну. Его голос звучал очень серьезно. Необычайно серьезно.
— Наверное, — сказала она.
Несколько мгновений он нетерпеливо смотрел на Аннабель.
— Тут уж либо нравится, либо нет.
— Не совсем так. Некоторые вещи мне очень нравятся, а некоторые — скорее нет. Думаю, мне стоит дочитать, прежде чем выносить суждение.
— А сколько ты уже прочла?
— А почему это для тебя так важно?
— И вовсе неважно! — заспорил он. Но выглядел при этом точно как ее брат Фредерик, когда она заявила, что он положил глаз на Дженни Питт из их деревни. Фредерик тогда упер руки в боки и заявил «вовсе нет!». Но было ясно, что он врет.
— Мне просто очень нравятся ее книги, вот и все, — процедил Себ.
— А мне нравится йоркширский пудинг, но я же не обижаюсь на тех, кто его не любит.
На это Себ ответа не нашел, поэтому Аннабель просто пожала плечами и снова обратила свое внимание на камешек, пытаясь схватить его так, как показывал Себ.
— А что тебе там не нравится? — спросил он.
Она удивленно подняла взгляд. Ей казалось, что этот разговор окончен.
— Тебе сюжет не нравится?
— Сюжет нравится, — ответила она. — Немного невероятный, но это-то и делает его таким забавным.
— А что тогда?
— Ох, да не знаю я! — Аннабель нахмурилась и вздохнула, пытаясь подобрать слова поточнее. — Стиль иногда становится слишком громоздким.
— Громоздким, значит, — повторил он.
— Уж очень много прилагательных. Но… — легко продолжила она, — описания у нее получаются великолепные. Про «неверный свет зари» мне очень понравилось.
— Без прилагательных довольно сложно составить описание.
— Конечно, — согласилась она.
— Я могу попытаться, хотя…
Тут он осекся. Совершенно внезапно.
— Что ты сказал? — спросила она.
— Ничего.
Но он конечно же сказал не «ничего».
— Ты сказал… — И тут она задохнулась: — Это ты!!!
Себастьян ничего не ответил, только скрестил на груди руки и попытался сделать вид, что понятия не имеет, о чем это она.
А у нее бешено скакали мысли. Ну как же она раньше не догадалась?! Ведь все указывало именно на это. Когда дядя поставил ему синяк под глазом, Себ сказал, что никогда не знаешь, когда понадобится описать что-либо. И книги с автографами! И еще в опере! Он тогда сказал, что ни один герой не должен терять сознание на первой странице. Не в первой сцене — на первой странице!
— Ты и есть Сара Горли! — воскликнула Аннабель. — И не отрицай. У вас даже инициалы одни и те же.
— В самом деле, Аннабель, я…
— Не лги мне. Я собираюсь стать твоей женой. Ты просто не можешь мне лгать. Я ведь знаю, что это ты! И когда читала, я все время словно слышала твой голос. — Аннабель ослепительно улыбнулась. — Это мне нравилось больше всего.
— Серьезно? — У него загорелись глаза, а Аннабель подумала: «А понимает ли он, что только что во всем признался?»
Она кивнула.
— Но как тебе удавалось столько времени держать это в секрете? Ведь никто же не знает! Леди Оливия точно не знает, иначе ни за что не называла бы твои книги «жуткими»… — Тут Аннабель моргнула. — Это просто ужасно.
— Именно поэтому она и не знает, — заметил Себастьян. — Она бы умерла от смущения.