– Однако есть и смягчающие вину обстоятельства, – отозвался до этого молча сидевший адвокат. – Совершение преступления несовершеннолетним, а в настоящее время и чистосердечным раскаянием моего клиента. Он перестал быть общественно-опасным, имеет семью, работу, даже является нашим коллегой. Свою вину он давно искупил своим трудом и добропорядочным поведением… А насчет ножа… Кто его признавал холодным оружием? Разве была проведена экспертиза? Нож, как нам известно, найден не был…
– Да ладно, вам, господин адвокат, – вставил свое слово отец Феофан.– Откуда нам знать, какую жизнь вел наш подсудимый в дальнейшем… Однако я уже могу констатировать то, что им нарушена девятая Заповедь Господа – Не лжесвидетельствуй. По его ложному доносу был лишен свободы невиновный человек! Наш подсудимый это признал. И его несовершеннолетний возраст абсолютно никакого значения не имеет. Что сталось с тем человеком? Жив ли он сейчас? А подсудимый не понес никакого наказания. Понимаете, никакого! Только Божья кара может постичь его, – отец Феофан трижды перекрестился.
– Что за чушь вы городите, – Андрей начал немного нервничать, – Это дела давно минувших дней! Я вам рассказываю это потому, что такие условия вашей игры; открываю вам свою душу, как будто нахожусь на исповеди…
– Не нужно так нервничать, наш дорогой друг, – перебил Андрея судья. Мы абсолютно не хотим вас никоим образом обидеть. Вы же сами согласились на эту игру, а по ее условиям вам нельзя ничего скрывать, словно вы находитесь на детекторе лжи, или, как вам будет угодно, на исповеди. Тем более, что с нами находится святой отец… Выпейте еще вина, Андрей Петрович, закусите и продолжайте ваше повествование…
После этих слов секретарь Верочка подошла к Андрею и налила ему в бокал какой-то желтый напиток, по запаху и вкусу походивший на выжатый сок апельсина, только градусов тридцати крепости. Андрей отхлебнул половину бокала и почувствовал, что ему действительно очень хочется рассказывать этим странным людям всю свою подноготную историю жизни, словно надеясь на их понимание и сострадание. «А что мне? Кто они мне такие?» – думал Андрей. «Сегодня есть, завтра – нет. Потешу немного старичков, пусть возомнят себя великими правоведами, профессионалами своего дела – обвинителями, защитниками… Какая еще у них радость в жизни? Кто знает, что будет с нашим поколением юристов?»
– Ну что ж, если не возражаете, я продолжу, – начал Андрей, из-подо лба косясь на прокурора, который то и дело перебирал тонкими пальцами какие-то бумаги в своей папке. Верочка шмыгнула на свое место за стол и быстро начала что-то писать. Судья дал команду продолжить судебное следствие и Андрей, медленно подбирая слова, заговорил: – После детства и бурной юности меня призвали в армию. Служил я в стройбате на стройках крайнего севера. Служба была тяжелая… Дедовщина в полку была ужасная. За малейшее неповиновение старослужащим «молодых» жестоко наказывали – вплоть до физического насилия. Меня тоже били…И не раз… Однако я тоже давал сдачи, но против толпы много не повоюешь. Когда я стал старослужащим, то тоже «воспитывал» молодых солдат. Иногда сильно…
– То есть, вы хотите сказать, что будучи старослужащим, издевались над молодыми солдатами? – резко прервал Андрея прокурор, даже немного привстав со своего места. – Говорите, издевались или нет?
– Ну, как на это посмотреть… Нужно же было их как-то учить уму-разуму, чтобы служба медом не казалась… Не без того. Учили «молодых» слушаться старших, делиться с нами посылками из дома, выполнять за старослужащих некоторые обязанности… В общем, все, как в армии… Никакого криминала!
– Как это не какого? А жестокое обращение с сослуживцами? Издевательства над ними? Неуставные отношения? Это же чистой воды статья о нарушении уставных правил взаимоотношений между военнослужащими за отсутствием отношений подчиненности! Статья предусматривает лишение свободы на срок от двух до пяти лет!
– А также нарушение десятой Заповеди Господа – Не пожелай ничего чужого, – вставил свое слово отец Феофан.
– Господа, господа, – оживился адвокат. – Остудите свой пыл. Мой клиент уже давно не военнослужащий и к нему не должны применяться статьи о воинских преступлениях. Что было, то прошло. Тем более, что когда он был молодым солдатом, то и к нему применялись недозволенные, неуставные отношения. Не так ли, подсудимый? А насчет нарушения Заповедей, я спорить с отцом Феофаном не стану. Ему, наверное, виднее… Однако за это в земной жизни наказания нет.