Только сейчас, бросив тревожный взгляд на отца Феофана, молча, словно изваяние, стоявшего у стола рядом с потухшим камином, Андрей заметил, что его правая рука, обутая в черную нейлоновую перчатку, как-то неестественно вывернута кистью наружу, и он с ужасом понял, что это был протез.
– Пока Игорь отбывал срок в колонии, – продолжал судья, – на воле умерла его мать и буквально следом ушел сошедший с ума от горя отец. Игорь даже не был на их похоронах. Любимая девушка Игоря давно вышла замуж за другого, чтобы не связывать свою жизнь с «зеком». Через шесть лет, освободившись из мест лишения свободы, Игорь захотел найти вас и отомстить. Отомстить за все страдания, которые он перенес по вашей вине. А также он хотел отомстить мне и прокурору. План мести он долго вынашивал еще в колонии, рисовал себе картины, как расправится раз и навсегда с лжесвидетелем и продажными прокурором и судьей. Однако, будучи уже на воле, совершил банальную кражу и снова попал в зону. На семь лет. В колонии Младенов стал авторитетом, вершил правосудие , если это можно назвать правосудием, над другими заключенными. Отстаивал их права перед администрацией колонии, наказывал виновных и защищал невиновных. Выйдя на волю через семь лет, Игорь продолжил поиски вас, Андрей, и соответственно нас с прокурором. Вас он нашел без особого труда, вы тогда работали следователем в местном городском отделе внутренних дел. Но совершить задуманный акт мести не представилось возможным, так, как в тот день Игоря задержали работники милиции, изъяв у него нож, по заключению экспертизы, признанного холодным оружием. И снова срок и снова зона… Четыре года лишения свободы… Пытался бежать. Был пойман и получил дополнительно три года лишения свободы. Тогда, в колонии, он принял Господа и стал ревностным его служителем. Читая и понимая божье слово, он отказался совершать какую-либо месть, не имеющую под собой разумного обоснования. Однако мысль найти нас и посмотреть нам в глаза, не покидала Игоря ни на минуту. Только тогда, по его мнению, душа его успокоится. Когда в очередной раз он освободился из мест лишения свободы, то был рукоположен в сан – иерей, получил церковное имя Феофан и остался в зоне служить церковным капелланом. Как-то, будучи в наших краях, он все-таки нашел меня, а через меня и прокурора. У нас с ним был долгий, тяжелый разговор, о сути которого вам знать не обязательно. Позже Игорь ушел с колонии и получил приход в церкви святого Луки в нашем поселке. Там мы близко познакомились и подружились. Там осознали свою вину, хотя, как я уже говорил, были сами обмануты и поставлены в жесткие рамки закона. Мы искренне покаялись, исповедались и причастились. Господь простил нам этот грех. Однако оставался еще один человек – вы, Андрей Петрович, – который являлся основным фигурантом дела, не понесшим никакого наказания. Вначале мы хотели простить вас, отпустить с миром, забыть навсегда эту страшную историю, однако решили посмотреть на вас со стороны, на ваши дела, вашу жизнь. Может действительно, сыграла роль ошибка молодости, недомыслие, мальчишеская бравада и впоследствии вы будете добропорядочным человеком. Но нет, жизненные уроки не пошли вам на пользу. Праздная жизнь, алчность, разврат и тщеславие сделали вас ненужным для общества человеком. Вредным для общества…Как смертельный вирус… Многим, очень многим людям в своей жизни вы сделали больно. Скольких людей вы обидели, предали, через скольких переступили для решения своих карьерных вопросов… И хотя у вас позже появилась семья, родился ребенок, но что вы дали семье? Как воспитывали сына? Нелюбимая жена, от которой вы уходили в блуд, пьянство и во все тяжкие…Сын, который не видел отцовской теплоты и понимания… Все эти обстоятельства дали нам повод все-таки привлечь вас к ответственности за содеянное. Наказать вас. Но не просто, банально, наказать, как того хотел Игорь, а сделать это юридически тонко, в соответствии с законом и божьим промыслом. Тем более, что вы сами являетесь юристом и хорошо разбираетесь в судебных процессах. Нами был тщательно продуман план, как заманить вас на эту дачу. В апелляционном суде наш человек, представившись прокурором, как бы невзначай, указал вам дорогу, по которой можно гораздо быстрее добраться домой. На это вы клюнули. И действительно, повернули на нее, даже не поняв, что дорога давно не эксплуатируется из-за проведения на ней ремонтных работ. Эта дорога почти упирается в мой дом – дальше дороги нет – тупик. И если бы не ваша банальная авария, которую, кстати, мы предусмотреть не могли, то вы бы через пару километров уперлись в забор, ограждающий дом. От того места, где ваша машина сползла в кювет, дорога поворачивает направо, огибает лесопосадку с полем и ведет прямо к моему дому. Так, что, любезный Андрей Петрович, поняв, что заблудились, вы обязательно б вышли на меня. А дальше… А дальше вам все известно… – судья на секунду замолчал, словно о чем-то напряженно задумался. Его лоб покрылся холодной неприятной испариной, а большой красный нос, кажется, стал еще краснее. Судейская шапочка сползла почти до бровей и держалась лишь на выступающих из-под нее седых вьющихся кудрях. – И так, игра заканчивается, – вдруг внезапно, нарочито громко, обращаясь ко всем присутствующим, проговорил Башмаков. – Оглашается приговор… Подсудимый обвиняется… На основании полученных доказательств…Учитывая смягчающие и отягчающие вину обстоятельства…Руководствуясь статьями уголовного процессуального кодекса… Признать виновным… Приговорить к высшей мере наказания – смертной казни через смертельную инъекцию… Приговор привести в исполнение немедленно…