Ян чуть подвинул стул — в полной тишине этот скользящий звук показался усиленным стократно, сел на его край — и поднес к губам мундштук саксофона. Ян играл, а у Кати все переворачивалось внутри. Словно она сама была его инструментом.
Катя и не заметила, когда исчезло ее «укрытие». Просто пришла в себя, едва музыка смолкла, — и увидела, что стул перед ней пуст. Ян уже спустился со сцены и уже общался с поклонниками.
— Я видел, как вы смотрели на Ворона, — раздался над ухом мужской голос.
Катя, застигнутая врасплох, подняла на официанта недовольный взгляд.
— На него многие так смотрят, но тут без шансов, — продолжил он, делая вид, что заинтересован происходящим у сцены. — Ворон, как говориться, женат на музыке.
— А та девушка в черном? — Катя протянула по столу купюру. Официант покосился на бумажку.
Девушка тоненькая, милая, в коротком черном платьице, стояла чуть позади Яна. Казалось, он отгораживал ее от толпы.
— Гитаристка. Временами играет с Вороном вместо Марты, его бывшей. Эта Дюймовочка для него вроде младшей сестренки.
Катя убрала указательный палец с купюры, и официант ловко смахнул в ладонь чаевые.
— Хорошего вечера.
— И вам, — машинально ответила Катя, не сводя с Яна глаз.
В своем воображении, она должна была подойти к нему сегодня, после концерта. Но сейчас рисовала картину за картиной, как пробирается к нему через толпу, цепляя шипами роз поклонников. Как останавливается перед кольцом страждущих. Как он поднимает взгляд — и видит ее… Но Катя не могла представить этот взгляд. Теплый или холодный? Радостный или безразличный? И что будет после? Ян пойдет к ней через толпу, как в романтическом фильме? Или скользнет по ней взглядом — и вернутся к разговору с нимфеткой — как в драме? Что делать тогда? Затеряться в толпе и начать жизнь заново? Это было бы слишком — даже для нее.
И Катя не подошла. На следующей неделе обещали еще один концерт.
* * *
Музыке не хватало пространства. Она билась в окна и стены, но гости, имени большинства из которых Ян не знал, не замечали этого. Многие из них были друзьями Марты: поэты, композиторы, исполнители, даже один настройщик пианино со слухом еще более совершенным, чем у его любимой фурии с ангельским голосом. Но Марта уехала, а ее друзья по-прежнему собирались у него дома после каждого его выступления. Впрочем, Ян был не против. Ему нравилась люди, которые спорили о рифмах и человеческом предназначении. Они были безобидные и пьяные. Похоже, сегодня он тоже был пьян.
Ян даже как-то пропустил тот момент, когда в дверь начали звонить. А когда, наконец, различил посреди джазовой композиции механический вопль, не имеющий к музыке никакого отношения, — машинально вышел в коридор. Сознание вернулось, когда Ян распахнул дверь — и свет, как прожектор, выхватил из темноты девушку с убранными в пучок волосами, в темно-синем плаще, с черной спортивной сумкой через плечо. Он был ошарашен настолько, что перестал дышать. Постепенно заметил, что волосы не собраны в узел, а свободно заколоты, на ней не плащ, а кашемировое пальто. И не сумка через плечо — а маленький чемодан на колесиках чуть позади. Сознание поиздевалось над ним. Но это не меняло того факта, что в тамбуре стояла Кэт. Ян смотрел на нее, держась одной рукой за дверной косяк, и чувствовал, как пол уходит из-под ног: то ли из-за выпитого пива, то ли из-за того, что он видел.
— Отличное выступление, — Кэт протянула ему букет чайных роз. Ян не сразу, но принял его. На цветы даже не взглянул — все таращился на Кэт. — Я бросила Валеру. Желание выполнено. Можно вернуться в свою комнату?
Ян едва заметно покачал головой.
— Что?.. — он не договорил. Его лицо исказилось, словно попытка понять Кэт доставляло физическую боль.
— О, какая девушка! «Ну, заходите, пожалуйста. Что на пороге стоять?» [1]— продекламировал рябой парень, кажется, автор песен, внезапно возникший в коридоре.
— Кэт… — Ян хотел что-то сказать, но слова застряли в горле.
— Приму это за согласие, — прощебетала Кэт и скрылась в комнате, которая когда-то была ее. Мелькнули колесики чемодана — и дверь захлопнулась.
* * *
Катя стояла в темноте перед черной дверью и давила-давила на звонок. Звонок разрывался, но никто не открывал.