Что будет после того, как она «проснется»? Кто теперь они друг другу? У нее весь мир изменился, а для него, скорее всего, это была просто еще одна ночь. Главное, никаких ожиданий. Никаких розовых очков.
Возможно, ей даже стоило уйти в свою комнату, не усложнять ситуацию. Но так хотелось еще немного продлить утро, в котором смешались их запахи, спутались их волосы на подушке. Еще немного почувствовать близость Яна — иголочками по спине.
Каждая деталь в комнате напоминала о том, что произошло ночью. Их искаженное неясное отражение — одно на двоих — на дверце шкафа. Оплавленные до застывших лужиц свечи. На полу валялось скомканное одеяло, ее одежда вперемешку с одеждой Яна. И снова всколыхнулись воспоминания. Руки Яна расстегивают пуговицы сарафана, тепло касаясь ее живота, и оказывается, его тело еще горячее Катиного…
— Почему ты не сказала? — раздался голос Яна.
Наверное, из-за этих образов она зашевелилась — и выдала себя.
— Зачем? — как можно безразличнее спросила Катя — в тон его голосу. — Чтобы ты каждую секунду спрашивал, не больно ли мне?
Ян развернул ее к себе лицом. Катя натянула простыню по шею.
В его глазах читались недоумение, растерянность, возможно, — сожаление. Но ничего более.
— Разве это не должно происходить по-другому?.. В первый раз? Цветы, шелковые простыни… — он говорил мягко, даже заботливо. По крайней мере, не пытался наутро от нее избавиться, как от той девушки из ночного клуба.
Вот такой вот бонус…
— У тебя что, богатый опыт?
Вопрос прозвучал резко, с издевкой. Но Ян словно не заметил этого.
— Да нет… Только однажды… И все было по-другому.
— Как? — спросила Катя, глядя ему в глаза.
Вспоминая, Ян отвел взгляд — и она пожалела о своем вопросе.
— Заброшенный деревянный дом, дыры в крыше, одеяло, украденное с маминой кровати… Но тогда это было неважно.
На секунду Кате показалось, что блондинка с фотографии лежит по другую сторону кровати. Смотрит, улыбается… «Да, тогда это было неважно…»
– Как я мог догадаться? — Ян откинулся на подушку. — Тебе почти двадцать два.
Его это тяготило. Кате было обидно — до слез. Ночь и утро — словно две разные жизни. Два разных Яна. Две Кати.
А чего ты хотела?
— Мне никто не нравился — из тех, кому нравилась я, — словно оправдываясь, призналась она.
— А я, значит, тебе нравлюсь? — улыбаясь, спросил Ян.
От этой улыбки стало спокойнее. Словно где-то внутри восстановили равновесие невидимые весы. Но Катя не стала отвечать на вопрос — к такому ответу Ян точно не был готов.
— Что-то мне захотелось сигареты, — потягиваясь, сказал он.
— А мне не хватает…
…не хватает? До полного счастья?
— …чашечки кофе.
— Я скоро вернусь, — Ян надел штаны и вышел из комнаты.
Катя, улыбаясь, потянулась кошкой.
* * *
Ян насыпал в турку кофе и поставил ее на огонь.
Черт, черт, черт, черт!
Это была красивая ночь, замечательная, почти волшебная. Но она закончилась.
То, что произошло, могло бы их отношений и не коснуться. Или даже сделать эти отношения лучше, глубже, чувственнее. Возможно, Ян согласился бы на время отказаться от других женщин — чтобы не обижать Кэт. Эта ночь и в самом деле была чертовски хороша! Ему нравилось преодолевать нежное сопротивление Кэт — похожее на сопротивление воды в реке. Нравилось ловить на себе ее взгляд — словно она падала в пропасть, а он крепко удерживал ее. Нравились ее запах, дыхание, стоны. Даже теперь, вспомнив об этом, Яну захотелось тотчас же вернуться в спальню.
Но первый раз… Это чересчур.
Чего теперь она ждала от него?
Кофе сбежал. По кухне растекся отвратительный запах.
…А если теперь она привяжется к нему?
…Или, что несравнимо хуже, на привязи окажется он сам?
Ян открыл окно, вымыл турку, снова насыпал кофе.
В любом случае, что сделано — то сделано. Остальное покажет время. А пока Яну хотелось находиться подальше от этой квартиры, подальше от Кэт. Сбежать. В прямом смысле этого слова. Хорошая пробежка казалась наилучшим способом привести мысли в порядок.
* * *
Ян принес на подносе кофе. Одну чашку. Поставил поднос на кровать перед Катей. Вяло отреагировал на ее улыбку.