А ты думал, она и спать ложится в вечернем платье? Только туфли снимает?
Мадлен и без косметики была красивой. Только совсем другой. Милой, а не роковой. Домашней. И выглядела моложе. Теперь Ян не дал бы ей и двадцати пяти.
Она подошла к зеркалу. Нанесла на руки крем и долго смотрела в свое отражение, втирая крем тыльными сторонами ладони.
Ян вычислил номер ее квартиры, на мобильном телефоне ввел в поисковик адрес и, пролистав пару ссылок, нашел номер домашнего телефона. Он числился на фамилию Козлов Е.В. То есть его Мадлен могла носить фамилию Козлова.
А потом случилось и вовсе невероятное. В комнату влетело двое детей, мальчишка лет пяти и девочка постарше. Девчушка что-то требовала от Мадлен, тягая ее за рукав халата. А мальчишка самозабвенно прыгал на кровати, как на батуте.
Ян набрал номер. В его телефоне звучали длинные гудки, но Мадлен не двигалась с места, все что-то разъясняла дочке.
Дети были похожи на Мадлен, они находились в ее комнате, но все равно Ян не сразу осознал, что это ее дети. У его Мадлен не было детей. По правде говоря, у нее не было и дома, и махрового халата. Его Мадлен жила в дорогой гостинице и часто ночевала не одна. Она всегда была при макияже, прическе и в вечернем платье. Это был тот еще спектакль! И как-то нехотя Ян допустил, что настоящий спектакль был там, в казино. Для Султана, для него и для других мужчин, таких же, как Ян. Вот где была настоящая сцена. А здесь — жизнь. Серые дома под снос. Скелет древнего автомобиля в углу двора. Забытая в песочнице розовая лопатка, которую Ян машинально шевелил носком ботинка.
И теперь ему стоило уйти.
Но быстрее, чем Ян сбросил вызов, в телефоне раздалось «Алло!»
Теперь Мадлен не было в комнате. Он упустил ее.
— Привет. Это Ян.
Пауза была такой длинной, что Ян проверил, не прервался ни вызов.
— Привет, — бесстрастно произнес телефон.
— Мне нужно поговорить с тобой. Сейчас.
Снова длинная пауза.
— Где ты?
— В песочнице, — он улыбнулся тому, как это прозвучало, — возле твоего подъезда.
— Жди меня там.
— Светик… — раздался в трубке мужской голос, прежде, чем звонок прервался.
Ян видел, как она вернулась в комнату и задернула шторы.
Мадлен пришла через десять минут. Перебежала дорогу, придерживая капюшон короткой черной курточки. Ей все-таки оказалось больше двадцати пяти. В уголках глаз разбегались морщинки, но сами глаза были ясные, живые.
Странно, но она совсем не обращала внимания на его шрам — ни сегодня в казино, ни сейчас. Словно на его лице ничего не изменилось.
— Ты красивая. Света.
— Ты мог бы сказать мне об этом и в казино, — она переступила борт песочницы и скинула капюшон. Ее волосы, уже высушенные, были собраны в хвост.
— В казино ты не такая красивая.
Света горько улыбнулась и отвернулась к своему окну. За шторами маячила маленькая прыгающая тень.
Сейчас Света была ему ближе, чем когда-либо, но Ян не мог ее коснуться. Он даже разговаривал с ней через силу.
— Я не знал… — он кивнул в сторону окна, хотя Света не могла этого видеть. — Обо всем этом, когда набирал твой номер. Почему?..
Света все молчала. Потом встрепенулась, обняла себя руками.
— Я в двадцать лет осталась одна с ребенком. Настюша заболела, оперировать нужно было в немецкой клинике. Тридцать тысяч. А я работала кассиром в магазине. По ночам, пока мама сидела с Настюшей, подрабатывала официанткой в клубе. Султан предложил больше. Я сказала, насколько больше мне нужно. Он согласился. Вот и вся история.
— А муж?
— Муж все знает. Он хотел деньги вернуть. Но дело ведь не в тридцати штуках. Султан же не в долг давал, он меня всю купил. И это была честная сделка.
Ян медленно глубоко втянул носом воздух. Также медленно выдохнул.
Каким же мерзавцем, наверное, он выглядел в ее глазах…
— Султан хочет, чтобы двадцать первого января я встретил в аэропорту девушку. Кубинку. Сказал, я должен развлечь ее.
— У тебя получится, — усмехнулась Света и достала из кармана пачку сигарет. — Будешь?
Ян покачал головой. Он и сам не знал, почему эта улыбка так сильно его задела.
— Не надо делать из меня монстра. У меня тоже сделка с Султаном.
— Тоже больной ребенок? — пряча лицо за огоньком зажигалки, спросила Света.
— А ты еще большая стерва, когда становишься обычной женщиной, — холодно ответил он.