— Катюша, ну что ты так напряглась! Расслабься! Сейчас метра три ровная дорога…
Катя по-прежнему делала медленные острожные шаги.
Она слышала далекие гудки машин, звон колокольни, шорох собственных шагов. Кто-то обгонял их. Кто-то говорил по телефону.
Потом были ступеньки. Шаги стали неслышными.
— Готова?
Валера снял с ее глаз повязку, и Катин взгляд уткнулся в серебристый «Гольф», сияющей в холодных солнечных лучах. Рядом парковались другие новенькие «Фольксвагены», но они казались тусклее.
— С днем рождения, Катюша! — Валера вложил ей в ладонь маленький гладкий ключ.
— Ты помнишь?.. — спросила она, не отводя взгляда от машины.
Это было слишком. Слишком… волшебно. Катя не раз слышала рассказы о таких подарках, но не думала, что когда-нибудь окажется на месте счастливой героини. Она будто сразу перешагнула несколько ступеней на лестнице, по которой так долго и упорно взбиралась.
— Первое января. Сложно не запомнить такую дату.
Валера подал знак, и словно из воздуха возник мужчина с букетом орхидей.
Катя все еще, не отрываясь, смотрела на машину.
— Ну, что скажешь? — Валера обнял ее.
— Я меня прав нет… — выдавила Катя, машинально принимая букет.
— Будут, Катюша, будут! — Валера сгреб ее в охапку и поцеловал. И этот поцелуй показался Кате слаще, чем все предыдущие.
* * *
Днем первого января Ян проснулся в подвале клуба с ощущением тяжелого похмелья — что в его ситуации, возможно, тоже считалось удачей. Он физически не мог о чем-либо думать.
Размотал завязанный вокруг шеи розовый боа. Кое-как оделся и, пошатываясь, вышел на улицу. Мороз, упавший после оттепели на голую землю, пощипывал нос. Спустя сотню метров, с трудом удерживая равновесие на льду, Ян осознал, что оставил в подвале саксофон. Вслед за этим вспыхнул какой-то неясный образ, связанный с Мартой, — и потух. Ян остановился на мосту, чтобы перевести дыхание, облокотился о перила. Внизу на серо-бурой земле редкими пятнами лежал снег, исполосанный железнодорожными путями.
Теперь Ян понял, почему нельзя долго смотреть в пропасть. Потому что тогда она становится живой, поет, извивается, заманивает. Пропасть просит твоего тепла, а взамен обещает найти выход из любой ситуации. Простой и быстрый.
Первого января. День рождения Кэт.
Ян достал из кармана куртки мобильный. До сих пор от нее не было ни одного звонка. Возможно, его никогда и не будет. Ян долго всматривался в дисплей, словно ожидал от него еще какой-то информации. Потом протянул руку над перилами — и разжал ладонь. Телефон черной рыбкой нырнул в серое пространство. Послышался далекий гулкий звук удара о землю.
Некоторое время Ян смотрел на неподвижную точку, недавно бывшую телефоном. Потом выпрямился.
А почему, собственно, и нет?..
Что держало его на этом мосту? Чья рука?
Ян сжал ладонями поручень и снова посмотрел туда, где разбился его телефон.
Раз — и все. Падение длилось секунды. Всего пару секунд даже для такого легкого предмета, как мобильник.
— Herr Woronzow!
Ян не сразу понял, что обращаются к нему. Здесь. На мосту.
Он медленно повернул голову.
Смешно скользя по льду, к нему спешила золотоволосая девушка. Судя по отсутствию акцента, немецкий, вероятно, был ее родным языком.
Рыжеволосая иностранка.
Здесь.
Сейчас.
— Ты что, издеваешься надо мной?! — потребовал Ян ответа у неба.
— Простите? Я не понимаю по-русски, — прокаркала золотоволосая дива.
Ее щеки раскраснелись от бега. Грудь, запрятанная в песцовую шубу, часто приподнималась. Из приоткрытого рта с каждым выдохом вырывались крохотные облака пара.
— Это я не вам, — по-немецки ответил Ян.
Девушка оглянулась, не увидела никого. Почти не удивилась.
— Марта сказала, что вы пошли в эту сторону. У вас есть минутка, чтобы выслушать мое предложение? — она все еще не могла отдышаться.
Ян сел на корточки и прислонился головой к ржавым металлическим прутьям. По цвету они почти слились с его волосами. Морозный ветер осторожно трогал лицо. Снежинки щекотно опускались на губы — и тот час же таяли.
— Да, милая фройлен, — прикрыв глаза, ответил Ян. — Похоже, у меня еще много времени.
Глава 31. Проклятие
— Как настроение? — спросил Валера, раскачиваясь в своем директорском кресле.