Так радуйся, пока тебе дана,
увы, недолгая пора цветенья;
пусть завтра смерть придет, но наслажденья,
что ты вкусишь, не отберет она.
Она сорвет тебя рукой бесстрастной,
но мнить себя должна счастливой ты,
что умираешь юной и прекрасной.
Чем видеть, как прелестные черты
уродуются старостью ужасной, —
уж лучше смерть в расцвете красоты.
СОНЕТ,
в котором осуждается мирская суетность и оправдывается приверженность Музам
Зачем, о свет, меня терзаешь ты?
Ужель обидно так мое стремленье
возвысить красотой свои сужденья,
сужденьем не унизив красоты?
Мне чужды о сокровищах мечты,
ищу лишь для ума обогащенья:
опасны о богатстве размышленья —
они доводят ум до нищеты.
Гляжу с непреходящею тоскою
на ставшую добычей красоту,
на алчность, что кладет конец покою…
Что до меня, я лучше предпочту
навек проститься с радостью мирскою
чем жизнью мнить мирскую суету.
СОНЕТ,
который утешает ревнивца, доказывая неизбежность любовного непостоянства
Любовь приходит, унося покой, —
с бессонницей, горячкой и томленьем,
растет с тревогами и подозреньем,
питается слезами и мольбой.
Потом она ведет неравный бой
с уловками, обманом, охлажденьем,
потом даст ревность волю оскорбленьям,
и жар любви угаснет сам собой.
Любви закономерность такова.
Угаснувшие чувства не воспрянут.
И мнить меня неверной — есть ли прок?
Ведь скорбь твоя, поверь мне, не права,
и вовсе ты любовью не обманут,
а просто срок любви уже истек.
СОНЕТ,
в котором доказывается, что разлука — большее зло, нежели ревность
Один влюбленный — здесь, вдали — другой,
и каждого из них судьба злосчастна:
в одном бушует ревность — и напрасно,
другой утратил неспроста покой.
Но гнев ревнивец сдерживает свой,
на поворот судьбы надеясь страстно,
и шлет изгнанник пени ежечасно,
увы, исход предвидя роковой.
Хоть ревность тоже муками чревата,
но смотришь — то в отчаянье она,
то сызнова надеждами богата.
В разлуке же душа их лишена:
разлука ведь сама почти утрата,
в ней горшая из мук заключена.
СОНЕТ,
в котором доказывается, что любви приличествует здравомыслие и сообразность
Служить для всех предметом поклоненья —
мечтают все красавицы о том:
алтарь перестает быть алтарем,
коль иссякают жертвоприношенья.
Бледнеет красота, коль восхищенье
она зажжет лишь в ком-нибудь одном:
ведь чтобы красоте стать божеством,
нужны ей многих страстные моленья.
Меня ж толпа поклонников страшит,
и мне милее в чувствах соразмерность:
пусть тот, один, меня боготворит,
кому нужны моя любовь и верность.
Любовь — как соль, и ей всегда вредит
как недостаточность, так и чрезмерность.
СОНЕТ,
в котором говорится о том, что следует отличать забвение от пренебрежения
Зачем ты лжешь, что мною ты забыт?
Когда бы вправду я тебя забыла,
то в памяти моей бы место было,
где ты, пусть позабытый мной, укрыт.
Но я — и память это подтвердит —
к тебе ни разу мысль не обратила,
мне даже и на ум не приходило,
что стану я источником обид.
Твое понятно было б обвиненье,
когда б ты был любим иль хоть питал
надежду на мое благоволенье.
Но сей победы ты не одержал.
Пойми: тебя не помнить — не забвенье,
скорей уж это памяти провал.
СОНЕТ,
который тщится умерить ревнивую скорбь доводами рассудка
Ужель, скажи, над разумом твоим
победу злая ревность одержала?
И от ее отравленного жала
ты тягостным безумьем одержим?
Ужель конец любви столь нестерпим,
что ты возненавидел и начало?
Но вспомни — ведь любовь не обещала
тебе, что вечно будешь ты любим.
Все скоропреходяще. И в бесстрастье
жестоком все уносит жизни бег...
Остановить его — не в нашей власти.
Но, заблуждаясь горько, человек
не верит в то, что и любовь и счастье
даются лишь на время, не навек.