— Затушите эту гадость! Мне от них хуже! Рявкнула на особо сильной схватке.
Плошки вытащили в коридор, не смея ослушаться. Веста сидела, рядом держа меня за руку. Схватки возрастали, на мне сменили рубашку, накрыв колени простыней, под которую заглядывали, повитухи.
— Макс! Не вытерпела и крикнула имя виновника.
— Я здесь, любимая. Влетел, как будто ждал за дверями муж, хватая за руку.
— Не уходи, прошу.
— Не уйду. Давай милая нужно поработать.
— Дышите Госпожа и тужьтесь на самой высокой схватке, — скомандовала повитуха, — Давайте, сейчас.
— А-а-а!
— Не кричите, а тужьтесь! На низ.
— Я и так тужусь! Сами бы попробовали.
— Отдохните, скоро новая схватка.
Я откинулась на подушки горкой, стоящие за моей спиной. Веста стирала со лба пот, смачивала влажным полотенцем губы.
— Так давайте госпожа, уже видно головку. Соберитесь, ребеночку нужно помочь.
— А я что делаю? Чай пью что ли?
— Милая, соберись. Ещё чуть-чуть.
— Давайте Госпожа, начинается.
Пришлось сцепить зубы и тужиться, как только родилась головка, повитуха быстрым движением освободила плечики и вместе с остатками вод выскользнул сын. Раздавшийся крик оглушил всех собравшихся, у новоиспеченного папаши выступили на глазах слезы. Служанки обмыли ребенка и завернули в пеленки всучив в руки отца. Тот умилительно улыбался, ходя по комнате.
У меня же снова начались схватки, на этот раз все прошло быстрей, и я уже через пять минут держала на руках дочку.
Меня вымыли, сменили рубашку и белье на кровати, вручили в руки два свертка и приказали дать грудь.
Видя мою растерянность Макс всех выпроводил из комнаты, в приоткрытую дверь промелькнул волнующийся Крис, заглядывающий в комнату.
— Путь уже зайдет, а то боюсь тропинку протопчет перед дверью.
Другого больше и не требовалось, Крис влетел в комнату останавливаясь у изножья кровати. В глазах столько счастья и радости, и неотрывный взгляд от маленького свертка в моих руках, сосущего грудь.
Чувствую себя так как будто мешки ворочала на стройке, а двое здоровых мужиков стоят и смотрят на меня и детей, как на самое драгоценное, что у них есть.
Наевшихся детей, я раздала мужчинам, Максу вручила сына, а Крису его истинную. Что для бога восемнадцать-двадцать лет? Только миг. Дочь он взял в руки как хрустальную вазу, боясь её раздавить.
— Крис не бойся, она не такая хрупкая, как кажется. Можешь немного смелее её держать.
— Как её зовут? Хриплым от волнения голосом спросил жених.
Мы с Максом переглянулись, если честно, то я даже пока и не задумывалась над именами для детей.
— Назовем Кристина? Спрашивая у мужа, повернулась к нему.
— Мне нравиться.
— Да, отлично будет звучать Крис и Кристина. Ответила я.
— Кристина. Пробормотал Крис и их окутало сияние, после которого на плечике у дочки и Криса появилась метка истинности.
— Макс назовешь сына?
— Алесандро.
— Отлично. Теперь можно и отдохнуть. Мальчики вы тут немножко понянчитесь, а я посплю.
Эпилог 2
Восемнадцать лет спустя.
Бал во дворце в честь совершеннолетия близнецов обещал стать самым масштабным за все время. Пока мы готовили наряды и украшения, под ногами то и дело толкались младшие. Через три года у нас родился Стефан, самый серьезный из всех детей, вечно просиживающий в библиотеке и ходящий с книжкой под мышкой. Ещё через четыре родились вторые близнецы Карина и Арина, девчонки своими выходками доводили всех до белого каления, и последний которому исполнилось только пять Даниель. Мечта Макса о большой семье сбылась на двести процентов. Все дети кроме младших были проявленными фениксами, так самый малочисленный род начал разрастаться.
Крис периодически появлялся во дворце, но как мы договорились он ни разу не сделал намека на то, что они с Кристинкой истинные. Сегодня в день рождения близнецов он должен сделать ей предложение.
По взглядам, которые она бросала на изредка появляющегося Криса я видела, что он ей нравится. Поэтому надежда на то, что у них всё будет хорошо грела душу.
— Мама?
— Да, милая? Кристина вертелась у зеркала, осматривая себя в роскошном платье.
— Я хорошо выгляжу?
— Ты прелестна, милая. Ты самая красивая в мире.
— А мы? Влезли младшие.
— И вы самые красивые, иначе у нас в семье и быть не может.