- Теперь он стар, но лет двадцать тому назад, когда я его увидел впервые, величествен нее не было человека на свете, - подтвердил сенатор.
Разговор тотчас перескочил на политику. Фульд сказал, что, к несчастью, война с Россией была неизбежна.
Месье Изабе, вдруг рассердившись, стал доказывать, что война нисколько неизбежной не была.
- Зачем нам и русским ни с того ни с сего резать друг друга? - сердито спрашивал он. И министр, и сенатор улыбались.
- Поездка князя Меншикова в Константинополь и вся политика императора Николая сделали войну для нас вопросом чести, - сказал Фульд.
- Это я слышал много раз, на моей памяти были десятки войн, и все они были совершенно ни к чему... Говорю это вам, как когда-то говорил генералу Бонапарту, - сказал с раздражением месье Изабе, и тотчас эти слова «говорил генералу Бонапарту» произвели магическое действие на слушателей. Все вопросительно уставились на старика, ожидая продолжения.
- Неужели говорили генералу Бонапарту? - с любопытством спросил Фульд.
- Ну да, говорил... Помню, однажды в Мальмезоне я у них обедал. Первый консул вышел к столу мрачнее тучи: как раз перед обедом он получил сообщение об убийстве императора Павла... Все шепотом говорили, что теперь война неизбежна...
Он замолчал.
- А что же первый консул?
- Le premier consul! Il se fichait bien de ce que je lui disais{65}, - ответил месье Изабе. Все засмеялись. Маркиза Пайва попросила хозяина рассказать о королеве Марии Антуанетте.
Говорят, вы ее знали, но этому, право, трудно поверить!
- Конечно, знал, - подтвердил месье Изабе. - Я был юношей, когда впервые ее увидел. Мне поручено было написать портрет маленьких племянников королевы, герцогов Ангулемского и Беррийского... Сижу я в детской, пишу... Вдруг суматоха, бегут люди: «Королева идет!» Я обмер... Вошла... - Месье Изабе задумался. - Тоже красавица была...
- Ну, и что же?
- Села подле меня, смотрит... С тех пор я привык к королям, много их перевидал на своем веку. А тогда было в первый раз, да и не такое было время: мы их считали богами, а не людьми. Пишу и дрожу... Она улыбнулась, встала, поцеловала племянников, а мне говорит: «До свидания, дитя мое, вы очень хорошо работаете...» Видно, я ей понравился: через три дня меня пригласили в Трианон писать королеву... А с тех пор и вошел в их общество. На балах бывал, дурачился...
- А потом? - спросил архитектор.
- Что потом? - сердито переспросил месье Изабе. - Потом была революция, вы, верно, слышали? Казнили королеву... - сказал он, и, как утром императрице Евгении, всем вдруг стало страшно.
- А вы знаете, господа, - сказал сенатор, - из Мексики только что получено печальное известие: скоропостижно, от холеры, умерла графиня Росси...
- Графиня Росси?.. - бледнея, повторил Фульд.
- Кто это - графиня Росси? - спросил архитектор.
- Разве вы не знаете? Генриетта Зонтаг...
- Не может быть!..
Фульд был поражен. Он в молодости увлекался Зонтаг - и чрезвычайно боялся смерти.
- От холеры!..
Старшие из гостей вспоминали знаменитую певицу, ее красоту, ее триумфы, соперничество с Малибран, их нашумевшую ссору, их примирение.
- Вы помните, английский посол в Берлине тщетно домогался ее руки... Как его звали?.. Забыл...
- Несколько человек покончили из-за нее самоубийством...
- Это прусский король устроил ее брак с молодым Росси...
- Да, и тогда она должна была, бедняжка, бросить сцену по требованию семьи мужа... В расцвете сил и таланта...
- Хорошо, что Росси разорился и ей не так давно пришлось вернуться на сцену.
- Да, после двадцати лет!
- Но публика ее встречала так же восторженно, как прежде...
- Ну, все-таки не как прежде...
- Бедная! Поехала на гастроли в Америку, чтобы умереть там от холеры.
Фульд с ужасом представлял себе смерть Генриетты Зонтаг: эта богиня в холерных корчах, на постоялом дворе, в Мексике!..
Гости еще поговорили о графине Росси, о других новых певицах. Затем госпожа Изабе усадила дочь за флигель-фортепиано - муж забыл главную цель вечера: надо было показать таланты Генриетты. В четыре руки с учителем музыки она сыграла что-то из Бетховена. Ее игру очень хвалили. Даже маркиза Пайва, сама прекрасная музыкантша, сказала ей комплимент. Месье Изабе, вошедший во вкус воспоминаний, сообщил, что встречал Бетховена в Вене, на конгрессе.
- Очень странный был человек... Его у нас тогда совершенно не знали. Но один мой при ятель, князь Разумовский, уже в ту пору предвидел его нынешнюю славу.