А дети? Что будет с детьми? Они только-только начинают оседлую жизнь. Оба хорошо учатся, завели друзей, хорошо относятся к отцу, который видится с ними на каникулах, и к матери, навещающей их по выходным. Они приспособились к переменам в своей жизни. И Барбаре казалось жестоким и несправедливым заставлять Кристиана и Аннетт приспосабливаться снова. Разве справедливо будет притащить им незнакомого мужчину и представить его как нового отца? А дочь Ната, Джой? Ей уже почти двадцать, и, если верить Нату, эта девочка себе на уме. И она всего лишь на двенадцать с небольшим лет моложе Барбары. Каково это будет – иметь ее в качестве падчерицы? Здесь очень о многом надо думать, не только о себе и Нате. Это касается по меньшей мере пятерых. Нет, шестерых, если брать в расчет жену Ната.
Жена Ната. Эвелин.
Для Барбары Эвелин Баум как бы не существовала. Нат редко говорил о ней, а Барбара, из вежливости и безразличия, никогда не спрашивала. Она понятия не имела, как выглядит Эвелин, как она проводит время и как мирится с вопиющей неверностью Ната. Насколько Барбара могла понять, это была женщина, которой как бы не было. Судя по всему, она никогда не спорила с Натом, ничего не требовала и смотрела сквозь пальцы на его похождения. Может быть, ей просто плевать на все, думала Барбара.
Да, у Барбары была тысяча причин не выходить замуж за Ната Баума. И все они были весомы, и все они ничего не значили. Главной же причиной, по которой Барбара не хотела замужества – а ведь она безумно любила Ната, – было на самом деле то, что брак в ее сознании ассоциировался с неудачей.
Барбара росла во времена, когда брак считался единственным смыслом жизни для женщины и должен был длиться, как говорится, «пока вас не разлучит сама смерть». Ее собственный опыт показал ей, что ее обманули, она научилась осторожности и глубокому цинизму. Выходя замуж за Дика Розера, она и помыслить не смела, что настанет день, когда она с ним разведется. Никто ни в ее, ни в его роду никогда не разводился. Развод– удел кинозвезд и богатых наследниц. Разводы происходили в какой-то несуществующей стране, которая не имела к Барбаре и Дику никакого отношения. И вот теперь она едва может вспомнить лицо Дика, как он выглядел, как звучал его голос.
Замужество? Оно пугало ее. Скорее всего, из него ничего путного не выйдет. Оно означает поражение, а для Барбары еще одно поражение будет уже слишком.
Однако мысль о нем заставила Барбару посмотреть в лицо самой себе, и за это она еще сильней ненавидела Ната Баума. Проблема заключалась в том, что, любя Ната, она легко могла его ненавидеть, но была не в силах его отвергнуть. Нат Баум стал частью ее. Они так похожи, как будто слились в одну личность.
Вся неделя, пока Нат отсутствовал, ушла у Барбары на раздумья. Она была поражена, что это заняло у нее так много времени. Ведь это же очевидная вещь. Нат должен оставить жену, и тогда они смогут просто-напросто жить вместе. Люди сходятся и расходятся, живут в чужих домах, и консьержи давно не удивляются, почему жильцы носят иные фамилии, нежели те, что указаны на почтовых ящиках.
Жить вместе. К черту брак. Брак не в моде.
Барбаре не терпелось сказать о своем решении Нату.
Встреча была ознаменована шампанским, икрой и ландышами.
– Вот уж не думал, что буду скучать о ком-то, как сейчас о тебе, – сказал Нат.
– Ты хочешь сказать, что меня не заменили даже оптовики и «Фонтенбло»?
– И даже собачьи бега, – ответил Нат. – А я выиграл. – Он вынул из портфеля целую кипу банкнот, которые дождем посыпались с кровати на пол. Десятки, двадцатки, изредка полусотенные. – Одиннадцать тысяч долларов, – сказал он.
– Я столько для тебя стою?
– Больше. Иди сюда, я покажу тебе.
Она повиновалась, и он сдержал слово. Они занялись любовью прямо среди денег, сминая их своими телами. В этом было что-то упадочническое и продажное.
– Точь-в-точь Берлин тридцатых годов, – заметила Барбара. Она только что посмотрела «Кабаре».
– Если бы это был Берлин тридцатых годов, я бы уже направлялся в Бухенвальд.
– О Господи! Я бы этого не вынесла. – Барбара попыталась поглотить его своим телом и защитить от нацистов, которые существовали только в их воображении. – Я бы им тебя не отдала.
Первую ночь по возвращении в Нью-Йорк Нат провел у Барбары. Она истолковала это как свою победу над его женой. Как доказательство того, что Нат любит ее. Но она понимала, что это доказывает и ее неуверенность: ей все еще требовались знаки внимания и подтверждение привязанности, хотя она получила уже предложение выйти замуж. Интересно, думала Барбара, сколько вам должно быть лет, чтобы чувствовать полную уверенность в себе?