– Эдди сделает тебе оригинал.
Оригиналом они называли пластинку, с которой можно было штамповать сотни других. Имея оригинал, вы можете с успехом заниматься бизнесом, если, конечно, на ваш товар найдутся покупатели. А товар Ната Баума благодаря Армии Соединенных Штатов был отменного качества.
– Эдди гениален по части электричества. Там, где у всех мозги, у него электросхема. Заплати ему пятьдесят долларов, и парень будет на седьмом небе от счастья.
Джек подписал счет, заметив при этом, что «Виктрола» будет счастлива оплатить этот обед. В работу Джека входило расширение контактов в том, что касалось бизнеса в области музыки и грамзаписи, и, коль скоро Нат Баум вошел в этот бизнес, расходы на обед можно было считать вполне служебными.
Они вышли на улицу. Джек в приподнятом настроении направился обратно в офис «Виктролы», находящийся неподалеку от Тайм-сквер, а Нат вошел в ближайшую аптеку, чтобы позвонить Эдди.
Эдди, девятнадцатилетний молодой человек, немец по происхождению, жил со своими родителями в районе Кинс Виллиджа, густо населенном немцами, и ходил на работу в почтовый отдел Си-Би-Эс. Работу свою он ненавидел. Он мечтал стать оператором и думал, что одного поступления на работу в Си-Би-Эс будет достаточно для осуществления его мечты.
– У меня есть записи. Джек Сондерс сказал, что вы могли бы сделать для меня оригиналы, – сказал Нат Баум.
Эдди ответил, что, конечно, он бы мог этим заняться, но прежде хотел бы знать, сколько ему заплатят за эту работу.
– Джек сказал, что вы можете сделать это за пятьдесят долларов.
– Плюс дополнительные расходы.
– Хорошо, – согласился Нат.
Они договорились относительно того, что Эдди арендует для этого гараж, который ему обойдется в десять долларов за один вечер. Нат сказал, что, конечно, покроет эти расходы. Он догадывался, что гараж принадлежит скорее всего самому Эдди и что эта мнимая аренда является всего лишь способом выкачать из него лишние деньги. Нат на его месте сделал бы то же самое, и поэтому он не стал высказывать никаких возражений.
В тот же день в пять часов вечера Нат заехал за Эдди, следуя его указаниям, они долго кружили по незнакомым улицам, пока Эдди наконец не сказал: «Стоп, приехали». Эдди открыл деревянный засов, и они вошли в гараж. Эдди щелкнул выключателем – три голые лампочки, к которым бежали толстые провода, осветили испещренный вмятинами и царапинами верстак. И здесь, на верстаке, стояло современное на вид и содержащееся в идеальной чистоте, в отличие от окружающих предметов, записывающее оборудование. Машины в гараже не было. Эдди сказал Нату, что верстак расположен в акустическом центре помещения.
Оборудование выглядело очень дорогим, и хотя Нат ничего не сказал, про себя он подумал, что не он один носится с мыслью о музыкальном бизнесе. Эдди, очевидно, неплохо подрабатывал, занимаясь подпольным изготовлением оригиналов.
Нат протянул бобины Эдди, и тот посадил их на звездочки серого магнитофона, который был явно более современным, чем портативная модель, использовавшаяся для записей Натом Баумом. Эдди включил магнитофон и с критическим видом прослушал записанное.
– Фон забит разной ерундой. – Это был единственный комментарий, сделанный Эдди в отношении бобин Ната. Под ерундой он подразумевал свист и аплодисменты публики.
Когда первый оригинал был готов, Эдди осторожно снял с вертушки диск, испещренный многочисленными мелкими бороздками. Если не обращать внимания на отсутствие ярлыка с указанием концертов и имен исполнителей, его можно было бы принять за обычную, хотя несколько более толстую и увесистую пластинку, какие продаются в обычных магазинах. Эдди проделал все то же самое со всеми оставшимися записями, и к часу ночи у Ната были на руках готовые оригиналы записей, сделанных напрямую с концертов лучших джазистов мира.
Нат подытожил свои расходы: пятьдесят для Эдди, десять за гараж, несколько долларов за заготовки и конверты. Итого, чтобы начать бизнес, ему понадобилось шестьдесят с лишним долларов.
Сейчас ему оставалось найти клиентов, а это, он знал, будет несложно. Самое трудное было уже позади.
Он подвез Эдди до ближайшего питейного заведения, а сам направился домой в Грейт Нек, где его ждала Эвелин. Они вместе прослушали новые пластинки.
Фоновый шум – приветствия, аплодисменты – сначала расстроил их. До этого они слушали только студийные записи. Но немного привыкнув, они поняли, что шумы делают звучание более непосредственным и эмоциональным, чего как раз не хватает профессионально сделанным записям.