Киношники переглянулись, а за стеклами гайдаевских очков заискрилось жадное любопытство.
— «Видео Иисуса» каким-то боком сродни приключениям Литы Сегаль… В общем, там вот о чем речь. Археолог Стивен Фокс отправляется на раскопки в израильский город Бет Хамеш. С ним Юдит Менец, ее брат Иешуа и прочие. Они находят древний скелет, а рядом с костями — мешочек с инструкцией к видеокамере «Сони», которая появится в продаже только три года спустя. Радиоуглеродный анализ показал, что бумаге почти две тыщи лет. Путешественник во времени? Значит, где-то рядом должна быть и сама камера! А что или кого снимать человеку из будущего в Израиле той поры? Не Иисуса ли Христа? И начинается гонка за камерой, за видеокассетой, а за археологами бросаются в погоню и спецназ, и разведка, и посланцы папы римского…
Изложив в деталях содержание романа, я отхлебнул вина, почмокал задумчиво, и договорил притихшему собранию:
— Самое же замечательное в том, что главные герои — наивные олухи, вроде Шурика, страдающие вопиющим дилетантизмом, и во все передряги они попадают по собственной вине. Сюжетных поворотов — масса, хватает и промежуточных финалов, поэтому наилучшим форматом стал бы многосерийный художественный фильм. Скажем, часа на четыре. Можно будет разбить его на четыре длинные серии, или на восемь коротких. Ну, это уже ваша епархия, Леонид Иович…
— М-да… — потянул Гайдай, пальцами барабаня по подбородку. — Вы меня очень и очень заинтересовали, Миша… Тайны, погони, все прелести ситкома… Как я понимаю, перевод «Видео Иисуса» на русский появится не скоро? Впрочем, ладно, я свяжусь, с кем надо… Тогда так. Вернусь на «Мосфильм», наведу шороху — пусть оперативно связываются с этим… как его… Эшбахом!
— Леонид Иович, — скромно вступила Ивернева. — Миша рассказывал мне про «Видео Иисуса», а я как раз расширяю программу «Исида», чтобы можно было вставлять в обычный фильм моделированных, цифровых персонажей. Компания «Элрон» уже выделила под это хороший бюджет. Я к чему… А если на Эшбаха выйдет берлинский филиал «Элрон-Нортроникс»? Писатель наверняка заинтересуется, он же инженер-авиационщик! И мы его возьмем в оборот! Я буду представлять «Элрон», Филипп Георгиевич Старос — наш «Совинтель», а от «Мосфильма» будете вы и… ну, кто-нибудь из киношного начальства. Годится?
— Годится! — тряхнул Гайдай седыми лохмами.
— Ну, тогда выпьем за будущий шедевр! — сказал я тост.
— Ура-а… — тихонечко затянула Самохина, поднимая бокал.
Стеклопосуда сошлась с прозрачным звоном, и мы дружно уговорили больше литра густого, выдержанного вина.
Суббота, 14 февраля. Утро
Москва, Шереметьево
Февральская погода злила своими шатаниями — то паришься, то мерзнешь. Пепельно-серые тучи занавесили небо и лишь изредка, сквозь рваные прорехи, на стылую землю изливалось солнце, яркое и пригревающее.
Зима будто чуяла весенние позывы и лютовала, вот только зачах Морозко, ослаб, не нагонял былую стужу. Люди зябли, ежились — и щурились под лучами. Опальное тепло снова было в фаворе. Классика!
Снега безобразно грузнели, вытаивая грязь. Промозглая сырость висела в воздухе, а голые деревья вздрагивали, будто от холода, роняя терпкие ледяные капли и путаясь в графичности ветвей.
— Не люблю февраль, — рассеянно молвила Рита, пальцем рисуя рожицу на запотевшем стекле.
— Я тоже, — откликнулась Наташа с заднего сиденья. — Плаксивый месяц. Днем только-только всё разжидится, засочится, а к ночи опять ледок хрупает… — помолчав, она добавила со вздохом сожаления: — Надо было Инну тоже взять.
— Ну, привет! — фыркнула Рита. — А кто за детьми присмотрит?
— Ну, да, вообще-то… — промямлила Наташка.
Поймав в зеркальце синий взгляд, я улыбнулся:
— Ты у нас вторая после Гайдая. Визуализации, спецэффекты… И без Ритки никак! Увидит Эшбах живую Литу Сегаль — мигом подмахнет все договоры! А Инка там зачем?
Маргарита коварно пропела:
— А Мишка там зачем?
— Ну, здрасьте! — фыркнул я. — А кто за вами присмотрит?
«Волга» вписалась в поворот и подкатила к терминалам Шереметьева. Мосфильмовский автобусик «Юность» уже застолбил местечко на стоянке.
Узнавалась долговязая фигура Гайдая, округлая — Староса, коренастая — Чухрая.