Звонок радиофона пробрал, как новобранца — крик дневального.
— Алло? — вытолкнул я осипшим голосом, и прочистил горло.
— Хэлло, Миха! — хрипловатый, но приятный голос Синтии Даунинг согнал с меня остатки дремы.
— О, миссис президент! — воскликнул я, переходя на «инглиш» — из наших никто не понимал язык Диккенса. — Весьма рад слышать вас!
— Взаимно! — Синти издала смешок в далеком Овальном кабинете. — Миха… — ее голос обрел серьезность. — Мне второй день названивают генсек НАТО и британский премьер, взывают к «атлантической солидарности», и страстно хотят, чтобы я ввязалась в балканскую заваруху. Только вот Фред докладывает мне о том, что происходит на самом деле… Скажите, Миха, а провокации вроде той, что в Сребренице, случались в будущем?
— Сколько угодно, — я мрачно улыбнулся. — Только там«Белые каски» шустрили в Сирии… Постоянно снимали, как Асад бомбит своих же химоружием, а на Западе крутили эти фейковые ролики нон-стоп. М-м… Если хотите, Синти, мы можем смоделировать… как бы видеофейк, не отличимый от натурной съемки, только показать в нем правду.
— Хотим! — издала смешок Даунинг. — Надо сбить спесь с этих напыщенных Виндзоров! Ну, и чтобы наши «ястребы» присмирели… Всё, жду! Do svidaniya!
Зеленый огонек на радике погас, и я сумрачно оглядел своих. Все, кроме хитро улыбавшегося Вайткуса, таращили на меня глаза.
— Кто это звонил? — почему-то шепотом выдавил Дворский.
— Президент Соединенных Штатов, — пробурчал я, набирая номер Наты.
Поспал, называется… Кто мне еще состряпает на «Исиде» видеоролик про гаденышей из «Белых касок»? А Наташке одной, без меня, не справиться.
«А, ладно!»
ПЭВМ «Алдан» — в рюкзаке, выход в Интерсеть — в соседней «семибалочной», чаю целый самовар… А баранки я у Рустама выпрошу, у него их много.
Глава 9
Суббота, 5 апреля. Утро
Туркменская АССР, Тахта-Базар
Здешняя весна походила на лето в средней полосе — всё зеленело и цвело. Порой бывало жарковато, но до истинного, изнуряющего зноя, когда горячий воздух дрожит над усохшей травой, еще далеко.
А в просторных галереях «Шейтан-Кала», вырубленных древними «рудокопами», и вовсе держалась прохлада. От удивительно прозрачного потока, журчавшего в левой выработке, накатывала влажная свежесть — сквозняк уносил ее, не позволяя оседать сыростью.
Все условия.
— Шурши, салабон, шурши! — кряхтя, подначивал Кетов. Тщательно разгребая куски песчаника, он хрипло выдыхал в напоре.
— Есть шуршать, товарищ старший сержант… — бубнил призванный, ожесточенно ковыряя завал.
Задрожал, заскакал еще один луч — шаркая, показался военврач, отлученный от земляных работ.
— Арма! — покивал он, желая погранцам не уставать.
— Барма! — почтительно ответил сержант Таганов.
Задыхаясь, я воткнул лопатку в слежавшуюся осыпь, и выпрямился. Прямо над моею головой уходили вверх волглые стены восстающей шахты — оттуда дуло.
— Етто все из-за него! — в свете фонарика блеснула серебром аккуратная бородка Вайткуса. — Из-за колодца! Монахи, видать, были не в курсе, что внизу — рудник… Как бы рудник! Ну, и выдолбили. Колодец две тыщи лет отсыревал…
— Пока не обрушился! — заключил Дворский, торопливо подходя сзади. — Глядите, что я нашел…
Мы с Ромуальдычем оба наклонились, стукаясь касками. В руках профессора подрагивала смятая полусфера величиной с чашку, скорей даже гиперболоид из увесистого металла. Причем внутренняя поверхность отсвечивала как будто осколками чистого зеркальца.
— Етта… Ну, вообще…
— Федор Дмитриевич, — шутливо фыркнул я, — вы, когда звездолет откопаете, без нас не улетайте, ладно?
— Ладно! — рассмеялся Дворский, бережно заворачивая находку в тряпицу.
— Прошли, вроде! — выкрикнул Глебский, оборачиваясь ко мне, и тыча лопаткой. — Вона!
Мой пульс участился — между завалом и потолком темнела широкая щель.
— Разгребаем, разгребаем! — заволновался Тахир Мурадович. — Осторожно только!
Дружно заширкали лопаты, а я, злоупотребляя положением «начальника экспедиции», перелез на ту сторону. В душе сразу ёкнуло — мне показалось, что на неровном каменном низу лежит мумия… Но нет.
Это была всего лишь куртка, утратившая прежнюю мягкость — хорошо выделанная кожа задубела, став жесткой, как дерево.
— Что? — глухо донеслось из-за осыпи. — Что там?
Оглядываясь, я зашарил фонарем по грубо обтесанным стенам, по раковистой поверхности скалы-целика.