— Говоришь, любое желание? — спросил Тони, но Волка и след простыл. Он повертел боб на свету, сжал его пару раз пальцами и потом проглотил.
Поначалу боб встал у него поперек горла, причиняя боль гортани, но Тони напрягся и как следует сглотнул, проталкивая его вперед. Боб заскользил по глотке и упал в желудок. Ничего, терпимо.
— Первое мое желание, — громко сказал Тони, но назвать желание не сумел. Его желудок так скрутило, что слезы брызнули из глаз. Тут не до желаний. Скрутившись три погибели, Тони бросился в туалет.
Бабушка Вирджинии жила в центре города. Она снимала неплохую квартиру, выдержанную в старинном стиле. За окном мог бурлить двадцать первый век, а здесь царил дух антиквариата. Тяжелые хрустальные люстры, портреты, внушительные портьеры и стулья с гнутыми спинками и резными ножками.
У Вирджинии был свой ключ, поэтому она не стала напрягать старую родственницу и открыла дверь. Пес послушно зашел за нею следом.
— Это я, бабушка, — громко сказала Вирджиния, чтобы своим внезапным появлением не спровоцировать удар или приступ старушки, чей возраст равнялся возрасту ее мебели.
Она знала, где в этот час можно найти бабулю. Сейчас она лежит в постели с бокалом шампанского и чешет перед сном за ушком своего белого пуделя. Вековые традиции.
— Привет! — сказала Вирджиния, открывая дверь спальни. Так оно и есть.
Бабушка в пеньюаре, пудель рядом с ней. В одной руке бокал, в другой — сигарета в мундштуке. Ничего в этом доме не меняется из года в год.
— Я решила, что это пришла твоя мать, — заметила бабушка и захлопала фальшивыми ресницами.
Обычная история. Она всегда так говорит. Кто бы к ней не пришел, она надеется, что эта ее дочь:
— Прости, что разочаровала тебя… Можно мне переночевать у тебя сегодня?
— Знаешь, когда-нибудь она вернется. Вот так же, как ты влетит в дом без звонка… Как ты думаешь, может она в Альпах? Она всегда любила снег.
— Мне кажется, она бы уже вернулась, — вздохнула Вирджиния и присела на краешек бабушкиного ложа. — Четырнадцать лет — слишком большой срок для катания на лыжах.
— Не будь мелочной, дорогуша, — сказала бабушка и одарила внучку блеском вставных зубов. Она встала к столику, намереваясь допить шампанское, как вдруг спальню с розами в каждом углу оглушил собачий лай. Бабушка вздрогнула и чуть не разбила бокал. Это еще что?
Когда она обернулась на звуки, ее место среди атласных подушек и подушечек занимала здоровенная псина.
— Это бездомный пес, которого я подобрала в парке, — поспешила рассказать Вирджиния.
— Держи его подальше от Роланда! — велела бабушка. — У него наверняка блохи.
Пес послушно спрыгнул на пол.
Роланд, возмущенный внезапный вторжением на его территорию чужой собаки, изошелся в истеричном тявканье. На что Принц не обратил ни малейшего внимания.
В бутылке не оказалось больше вина и бабушка, махнув рукой, мол, всегда шампанское заканчивается не вовремя, вернулась в постель.
— Знаешь, — вдруг оживилась она, поправляя на шее жемчужные бусы, — ты еще можешь занять приличное место в обществе. У меня сохранились связи.
Вирджиния устало вздохнула. Начались нотации, поучания уму-разуму и обвинения отца во всех смертных грехах.
— Дебют твоей матери в Риц-Карлтоне стал триумфом, — мечтательно продолжала она. — В девятнадцать лет она могла заполучить любого холостяка в Нью-Йорке, а кого она выбрала?
— Папу, — отозвалась внучка.
— Папу, — язвительно повторила бабушка и стряхнула пепел. — Не загуби свою жизнь, как это сделала она. Я вижу, что все повторяется снова. Ты официантка… Какой кошмар! А с кем ты встречаешься? Небось, с каким-нибудь помощником повара.
Вирджиния только улыбнулась в ответ. Спорить с бабушкой было просто бесполезно.
Позвольте оставить описания приключений Тони в туалете… Там не происходило ничего приятного….
Едва Тони оправился от побочного действия волшебного боба, как в дверь постучали. Застегивая на ходу комбинезон, он вышел посмотреть, кого на сей раз принесла нелегкая.
Несчастья, как известно, поодиночке не приходят.
В дверях стоял и сально улыбался мистер Мюррей.
— Разумеется, ты так и не починил водопровод, как обещал, — без лишнего предисловия сказал управляющий. При этом его пухлые щечки рдели и колыхались от возмущения. — Я этого и ожидал. Но устроить такое!
— Я все объясню. Я объясню все, что здесь произошло. И сейчас же займусь водопроводом, мистер Мюррей!
— Нет, это я сейчас же этим займусь! — заорал он. — Я хочу, чтобы ты и твоя дочь сегодня же освободили квартиру! Ты уволен, голубчик!